София спокойным голосом отвечала :
– Пифагор Николаевич, прошлой зимой здесь начинали строить временные жилища для мигрантов, но, как оказалось позже, вовсе и не понадобилось здание, – все незаконно сбежавшие получили гражданство и успели к этому времени заселиться каждый в обычном жилье.
Пифагор настаивал:
– Да если бы и так, так здесь ведь такая грязь! Кому это надо? мне? нет, мне не надо. Куда на самом деле смотрят строительные и хозяйственные службы?!
– У нас они не учреждались… – начала парировать София, но была перебита:
– Вот-вот, вся то и проблема. Это вам повод вспомнить пятилетки у коммунистов, которых вы так сейчас ненавидите. Это был прогресс человеческий! Знаете, лучше было раньше! – закончил Пифагор, широко раскрыв глаза на несколько секунд и улыбнувшись левым краем губы, на что София не ответила даже изменением в лице, а продолжила смотреть на дорогу и вести автомобиль с бензо-, электродвигателем по центральной шестиполосной трассе Амордея.
Когда они приехали в дом по ул. В. Терешковой, Плато первым вышел из автомобиля чтобы разгрузить «кейсы» Пифагора Николаевича из багажного отделения. Всего их было три, так что ему пришлось сходить два раза от автомобиля к дому, а на заключительном все уже зашли, и ожидала на входе его только сестра Санд. Они прошли на место встречи, далее в гостиную комнату. На большом кожаном чёрном диване расположился Пифагор Николаевич. Закинув левую ногу на правую он подозвал к себе Плато и вручил ему банкноту номиналом четыре амора со словами «на дела духовные… только между нами», что он воспринял за странность, но тем не менее деньги принял и даже некоторым образом повеселел.
Спустя некий час следовал ужин. В общем сказать, манеры у гостя присутствуют и он себя никаким образом не запятнал какими-нибудь «колхозными выходками», поэтому все прошло благополучно. После принятия пищи и кофепития вместе с Плато (остальные не принимали кофий вечером), Пифагор отправился к нему в комнату, но без всякого предупреждения. Внук его брата испугался такой решительности и первое, что пришло ему на ум, это самостоятельно провести «экскурсию» по своему «дворцу».
Примечательна с виду в комнате Плато была только библиотека. Особое внимание Пифагор обратил на книжный раздел с надписью «Philosophy», – абсолютное большинство составляли работы Гегеля и Канта, которые он изъял для визуального изучения.