Я знала, что такое страх, печаль, любовь, доверие, бессильный гнев и опустошение. Прожив семь лет в любящей семье, я попала в ад – центр для сирот и брошенных детей. Там встретила Клео и Эштона. Девушка стала моей лучшей подругой, а Эш – самым близким человеком. Другом, братом, потом любовником. Позже, когда нам исполнилось семнадцать, мы втроем попали к Тайлеру. Он приходил в центр, отбирал подходящих кандидатов, рассказывал о принципах и целях ополченцев. Безусловно, просто так, в открытую, он не мог прийти. Должно быть, в центре у Тайлера имелись свои люди, такие же сторонники ополчения, как и он сам.
Эш загорелся идеей противостояния мировому правительству, мы с Клео тоже заинтересовались и вступили в их ряды. После того, как нас доставили на базу, начались изнуряющие тренировки, изучение оружия и обращение с ним, а потом нас стали отправлять на задания. И однажды Эштон не вернулся. Это случилось два года назад.
У меня было два близких человека, и я вдруг лишилась одного из них. Лишилась куска сердца, распорола душу об осколки счастья, погрузилась в пучину горя и отчаяния. Замкнулась в себе, лишь изредка общалась с Клео и Тайлером. Долгое время я механически выполняла поручения, не чувствуя вообще ничего. Словно робот. Кое-как Тай и Клео вытянули меня из бездны, будто бы заново научили дышать, ходить, разговаривать и даже улыбаться.
– Я тоже лишился близких, Харли, – как-то раз признался Бородач. – Но понял, что раз мне было позволено выжить, значит я нужен тут. Значит, я могу что-то изменить или хотя бы приблизить эти изменения. Может быть, я еще буду кому-то важен. А возможно, судьба даже заготовила для меня некий подарок. Не исключаю варианта, что все может сложиться наоборот, – философски добавил Тай. – Но у меня есть миссия, Харли, я жив, я окружен друзьями, и этому я благодарен. Тебе всего двадцать, впереди много лет непредсказуемой жизни. Уверен, Эштон хотел бы, чтобы ты жила, а не страдала. От этого не лучше ни тебе, ни ему. Он уже в другом мире, и, быть может, живет свою лучшую жизнь.
И вот прошло два года с того момента, как Эштона не стало. Через два дня мне нужно было отправиться на задание, которое могло стать для меня последним, и мне захотелось… получить ощущения, уже давно ставшие для меня недоступными. Захотелось почувствовать себя живой.