Клео уговорила меня посетить грязный подвал, который местные использовали в качестве не то бара, не то места для попойки и сомнительных танцев. Я пила уже четвертую стопку огненной жидкости, голова чуть кружилась, а тело словно стало невесомым. Мы танцевали, снова пили, горланили какие-то песни, а потом плюхнулись за треснутый стол и смеялись до слез от шуток незнакомых нам людей.
А потом ко мне подошел он…
Глаза точь-в-точь как у меня. Зеленые. Волосы густые, темные и немного вьющиеся. У меня не очень получалось сосредоточиться на его лице, потому что картинка перед глазами чуть подрагивала.
Он наклонился ко мне, выдал нахальную улыбку, и в глазах его плясали черти.
– Переспим? – как ни в чем не бывало спросил он и взял меня за руку.
Я пошла за ним наверх, где он втолкнул меня в темную комнату, быстро закрыл дверь на щеколду и прижал мое тело к стене. Мы целовались, словно безумные, вжимались друг в друга, и я чувствовала, как кровь закипает, как все внутри пробуждается, наполняясь нестерпимым жаром.
Одежда полетела на пол, а мы оказались на матрасе. Его поцелуи спускались ниже, и когда он грубо прикусил мой сосок, я едва не закричала на весь дом.
– Сейчас, искорка, – вдруг зашептал он. – Я дам тебе все, что ты захочешь.
И он сдержал слово. Грубые толчки, судорожные вдохи, следы от пальцев на коже, позы, которые, наверное, не могли вызвать стеснение только у тех пар, которые хорошо знали тела друг друга… И уничтожающее, и одновременно окрыляющее удовольствие, настолько прекрасное, что хотелось остаться в этих мгновениях навечно.
Он вытер мой живот какой-то тряпкой, подвернувшейся под руку, сгреб меня в охапку, и мы заснули в объятиях друг друга. Совершенно посторонние, незнакомые, свободные и счастливые этой ночью.
Но я проснулась первой. Рассвет едва вступал в свои права, и чуть светлеющее небо, кусочек которого было видно в окно, позволяло мне рассмотреть человека, который вытворял с моим телом чертовски пошлые вещи. Я аккуратно отстранилась и окинула его взглядом, который зацепился за татуировку из трех букв внизу живота. Закатив глаза, мысленно выругалась, уже чувствуя подступающие угрызения совести. Как назло, мне вспомнился Эштон, и я резко схватила свои вещи, по-военному быстро оделась и выскользнула из злополучной комнаты, оставив незнакомца в одиночестве.