охватывает весь Запад. Все должно быть одинаково. Так гласила сначала либеральная демократия, которая
неизбежно должна была перейти в демократию социальную. Все должно стать равным, одинаковым без различий…
Да, тогда, конечно, наступило бы единство. Но тогда наступит только и культурная смерть. Опасность эта уже сознается. На Западе не видят никакого другого пути и с лихорадочною поспешностью торопятся весь свой «прогресс», все свои реформы направить туда, где ждет их последний конец.
Вот среди какой прискорбной работы самоуничтожения увидел мир перед собой Александр III, а с Ним – и смысл осуществленного Им идеала.
Сколько недоразумений падает при одном взгляде на это великое царствование! Как много забытых истин оно открывает. Монархия – не диктатура, не простой «абсолютизм». Диктатура есть единоличное исполнение назревшей народной воли, абсолютизм есть ее отрицание. Монархия в своем Самодержавном идеале может иногда сделать то, что делает диктатура, может, если нужно, выступить и с отвержением народной воли. Но сама по себе она стоит выше, чем какая бы то ни было народная воля. Монархия есть идея подчинения интересов и желаний высшей правде.
В монархии нация ищет освещения всех проявлений своей сложной жизни подчинением правде. Для этого нужна единоличная власть, потому что только личность имеет совесть, только личность несет ответ перед Богом. Нужна власть неограниченная, ибо всякое ограничение власти Царя людьми освобождало бы Его от ответа перед совестью и перед Богом. Окружаемый ограничениями, Он уже подчинился бы не правде, а тем или иным интересам, той или иной земной силе.
Однако неограниченность и единоличность решения есть не существо монархии, а лишь необходимое условие для того, чтобы все социальные интересы, всю их вражду и борьбу приводить к соглашению перед одинаковою над всеми властью правды.
Вот почему носитель идеала и пришел в мир, по высказанному в последние дни всем миром убеждению, как Царь правды и мира. Он должен был быть именно таков, ибо сущность Монархии и состоит в примиряющей силе высшей правды.
Не ломает монарх социального строя жизни, не уничтожает он никаких различий, создаваемых ее разнообразием, не упраздняет ни великого, ни малого, но все направляет так, чтобы развитие всех слоев, всех групп, всех учреждений ни в чем не нарушало правды. И этим он дает нации то единство, которого тщетно искали в «представительстве», а ныне безумно решаются достигнуть в самоубийственной уравнительности.