. Когда сборы были закончены, Самурай сел у очага, сделал из чаши, которую ему поднесла жена, три глотка священного саке, настоянного на листьях мисканта, и передал чашу дяде. От дяди она перешла к Рику, от нее – к старшему сыну Кандзабуро, после чего дядя разбил чашу о земляной пол. Так было заведено в доме Самурая в день выступления в поход.
Во дворе ржали лошади. Самурай поклонился дяде, долго смотрел на Рику. Не сводя с нее глаз, погладил по голове детей. Ёдзо уже собрался и стоял во дворе, держа в руке пику. Сэйхати, Итисукэ и Дайсукэ – трое парней, выбранных деревенскими стариками, – стояли у своих навьюченных лошадей. На дороге, ведущей от ворот усадьбы, собрались крестьяне, чтобы проводить уезжающих земляков.
Вскочив в седло, Самурай еще раз поклонился дяде. Жена стояла позади, по ее лицу было видно, что она еле сдерживается. Самурай с улыбкой кивнул Гонсиро, который сидел на руках у служанки, и стоявшему рядом с ними Кандзабуро. В голове у него вдруг мелькнула мысль: какими я увижу своих мальчишек, когда вернусь в долину?
– Береги себя! – громко крикнул дядя. Самурай натянул поводья.
Погода стояла ясная. В долину уже пришла весна. В рощах распустились белые цветы, в полях заливались жаворонки. Сидя в седле, Самурай смотрел на окружавшие его живописные картины и старался запомнить их получше, потому что знал, что снова увидит их не скоро.
Они ехали той же дорогой, по которой Самурай уже добирался раз в Огацу. Весть о скором отплытии большого корабля распространилась по владениям князя, поэтому на всем пути следования люди выходили навстречу всадникам, чтобы их приветствовать. Кто-то предлагал выпить горячей воды, кто-то благодарил Самурая и его спутников за то, что они берут на себя такой тяжкий труд.
Первый раз Самурай ехал по этой дороге еще зимой, а сейчас повсюду цвели цветы, в полях крестьяне погоняли медлительных быков. На следующий день вдалеке показалось море, по поверхности которого разбегались блики весеннего солнца; по небу проплывали мягкие, как вата, облака.
Наконец на горизонте показался корабль.
– О‑о‑о! – вырвалось из груди путников, и они застыли на песчаном берегу как вкопанные.
Темный силуэт корабля напоминал огромную крепость. Серые паруса на высоченных мачтах надуты ветром. Бушприт, похожий на острое копье, был устремлен в голубизну неба, волны взбивали пену вокруг корпуса.