Это была целая операция. Иван замотал буренке морду, чтобы она не мычала по дороге, и нацепил на нее старое одеяло, пытаясь спрятать ее рога и вымя. Под покровом ночи гнал ее дворами в сторону Грузинской, сильно боясь, что кто-то встретится по пути и отнимет. Но, к счастью, никто не попался ему навстречу. Стешка благополучно миновала пару кварталов и поселилась в своем новом стойле. Правда, ненадолго. В условиях тотальной нехватки самых элементарных продуктов кто-то из соседей все же сообщил, куда надо. И в один прекрасный день за коровой пришли люди в форме народной милиции и угнали в неизвестном направлении. Как потом рассказывала Глаша, Иван матерился страшно, а потом долго сидел в опустевшем стойле и тихо плакал.
В тот самый день Саша сдавала последний экзамен в университете уже будучи глубоко на сносях. Сидя перед комиссией после очередной бессонной ночи, она чувствовала страшную разбитость и слабость. И вроде билет знала, а спотыкалась на элементарных вопросах и датах. Даже глава экзаменационной комиссии, их декан профессор Пыстогов несколько раз смущенно сказал своим коллегам:
– Господа, курсистка Кадашева всегда отлично готова. Возможно, интересное положение стало причиной некоторых ошибок в ответе. Я бы похлопотал за возможность пересдать, чем ставить удовлетворительно.
Саша, чувствуя сильную боль в висках, видела, как члены экзаменационной комиссии согласно кивали предложению профессора, но сама она хотела покончить со всем этим быстрее, ощущая совершенную пустоту внутри. А потому вскинула глаза на профессора и с трудом сказала:
– Благодарю вас, господин профессор. Но мне не нужна пересдача. Прошу вас, закройте мой экзаменационный лист той оценкой, которую считаете справедливой.
– Дорогая Александра Павловна! – профессор даже заморгал сильнее обычного, вглядываясь в ее лицо и нервно перебирая пальцы. – У вас блестящие результаты, и эта итоговая оценка все испортит!
Она подняла на него потемневшие несчастные глаза, затем опустила их на свои бледные руки и дрогнувшим голосом прошептала:
– Боюсь, что оценка лучше уже ничего не исправит в моей жизни, – с этими словами она поднялась, тяжело опираясь о спинку стула, придерживая живот и показывая, что на этом ее обучение в Университете закончено.
Спустя несколько дней выпускниц Высших женских курсов Казанского университета собрали в центральном зале и торжественно вручили свидетельства об окончании. Саша на вручение не пошла, подписав заранее все необходимые бумаги и договорившись, что ее документ заберет Света Сулейманова. Во-первых, стоять во время утомительной церемонии в душном зале с огромным животом было выше ее сил. А во-вторых, ее измученное тоской сердце больше не понимало значимости данного события. Когда же свидетельство оказалось у нее в руках, единственное, что сделала Саша – проверила титульный лист. Как она и добивалась, во всех документах, в том числе в свидетельстве об окончании Высших женских курсов, она снова значилась Кадашевой Александрой Павловной, вычеркнув из своей жизни все, что могло напоминать о Бессонове.