– Верно. Ты имеешь что-то супротив, мой дружок? – с угрозой пробасила петушиная голова, запугивая барда. – Чего на меч пялишься? В бывалые дни я орудовал ко-косой, но она полна недостатко-ков: медлительна, увесиста и слаба против доспехов.
Юлия подмывало пошутить про воинственных крестьян с сельскими орудиями труда, не перекованными на боевые изделия. Однако, юноша воздержался от выражения своего искрометного юмора. Незнакомец выглядел так, будто собирается взять его лук на колено и переломить надвое. Петух ждал малейший повод, любое неловкое словцо, и назойливо добивался боя. Казалось, что воздух накаляется рядом с ним. Лада с волнением наблюдала за затишьем.
– Дражайший путник, достойнейший из воинов, – ласково молвила она, – масляна твоя головушка, шелкова твоя бородушка. Окажи нам милость и поведай, какое испытание таит птица Нагай?
Незнакомец недовольно щелкнул клювом, ведь вежливые манеры шли врозь его желанию ввязаться в драку. «Сами узнаете, ко-когда встретитесь», – раздраженно бросил он и двинулся дальше. Девицу такой исход устроил: воин не ответил на вопрос, зато не обнажил меч. Кощей, Юлий и Лада направились к Пику, но в скором времени бард остановился, повернулся и крикнул отдалявшейся спине:
– Эй! Каков был твой выбор у вещего камня?
– Я повернул налево и сдюжил со всеми испытаниями! – горделивым басом ответил незнакомец, не оборачиваясь.
⠀
Путники шли вдоль леса. Они стремились оказаться у отлогости Пика, но по неведомым причинам ноги привели их к подошве отвесного утеса, возвышавшегося высоко под небом. По обе стороны от скалы раскинулся мрачный сосновый бор. Кощей обвел взглядом груды мелких камней, нашел пологий валун, сел на него и велел всем отдохнуть. Юлий и Лада устроились неподалеку и приступили к трапезе. В суме юноши нашлись ржаные сухари, вареные яйца и пирог с интересной начинкой из гречневой каши с морковью. Набивая исхудавшие животы, двое обсуждали, что же делать дальше. Самостоятельное восхождение на гору было бессмысленным – снесет защитными ветрами на полпути к вершине, либо нападет какая-нибудь пакость. Значит, остается одно: ждать Нагай-птицу.
Долго ли, коротко ли, а на земле возникла большая тень. То ли нюхом учуяла, то ли острым глазом увидела людей Нагай. От взмахов ее крыльев пыль закружилась на земле. Нагай отличалась от обычной птицы, хотя и называлась ею. Она была большая, с львиным туловищем и птичьей головой. Стальное оперение игралось отблесками солнца, а очи горели двумя кострами. Нагай мягко приземлилась на четыре лапы и сложила крылья. На ее лбу торчали две длинные изумрудные кисточки. Перышки такого же цвета мелкими метелками раскидались по груди, среди позолоченной львиной шерсти, словно щит. Нагай величественно оглядела гостей. Из клюва зазвучал певучий женский голос: