– Забыл, – сказал Саша.
– Как программа может «забыть»? – спросил Антон.
– Какая программа?
– В тебя записали программу проигрывания пальцами по определенным клавишам. Как понять – «забыл»?
– Никто в меня ничего не записывал. Мой хозяин показывал мне, куда нажимать, а я пытался повторять. Потом я долго тренировался. Давно это было. Я музыкой уже лет десять занимаюсь. Эту композицию я сам написал.
– Музыка – это в каком‑то смысле математика. Математика мира творчества. Можно писать, будучи глухим, но зная закономерности.
– К чему ты клонишь?
– К тому, что не может быть у робота творческого мышления. Ты просто заешь комбинации клавиш и нажимаешь на них, – Антон немного повысил голос, но не от злости и раздражения, а от удивления.
– Когда хозяин начал учить меня живописи и музыке, я как будто вышел из… – Саша посмотрел на свою ладонь, – из какой‑то пелены, из тумана. Это было не мгновенно, я прошел путь просветления. Я начал видеть все по‑другому. Как будто я очнулся от полудремы, и все вокруг стало четким и понятным. Мне сложно подобрать точные слова. Может, так и появляется сознание.
– Человек уже рождается с сознанием. Не может оно появляться постепенно, – возразил Антон, – развиваться может, но внезапно появиться – нет.
– Не согласен, – произнес Саша, – если лишить ребенка с самого рождения всех органов восприятия – зрения, слуха, осязания, обоняния, вкуса, вестибулярных ощущений – то сознание у него не появится. Потому что не будет поступать информация в мозг.
– Ладно, философ, – с улыбкой произнес Антон, – не буду я с тобой дальше спорить. Пойду поем, да скоро за Евой.
– Я пока поиграю?
– Конечно.
Антон вернулся на кухню. Разогревая обед, он слышал, как из комнаты Евы доносится прекрасная музыка, созданная нечеловеческим разумом.
* * *
Ева сидела в кресле в коридоре, а рядом стоял отец. Он с торжественным видом представил ей друга по имени Саша.
– Это в… вместо Боба! – обрадовалась девочка.
– Это лучше Боба, – прозвучал полифонический голос.
– Он умеет играть на пианино, – сказал Антон.
– И рисовать, – добавил робот.
– Он останется у нас н… н… навсегда?
– Я думаю, да, – сказал Антон, – если он сам не захочет уйти.
– Как он может чего‑то захотеть? – спросила девочка.
– Этот может, – ответил Антон, глядя на Сашу.
– Я все могу, – сказал робот.