– Рисовать умеешь?
– Да.
– А конструктор любишь собирать?
– Можно попробовать, если там не очень мелкие детали.
– Классно! С чего начнем? – спросила Ева робота.
– С обеда, – ответил Антон.
– Да, да, знаю, и р… р… руки помыть, – сказала девочка, – п… п… после еды посмотрим, на ч… ч… что он способен.
– Ты удивишься, – сказал Антон.
Ева быстро подружилась с роботом. Целыми днями она проводила время вместе с ним, пока Антон разъезжал по делам, которых у него образовалось больше, чем обычно. Саша с Евой выдумывали сцены с куклами, рисовали красками и смотрели мультфильмы, а еще Саша пытался научить ее играть на пианино хотя бы одной рукой. Роботу нравилось заниматься ребенком. Он чувствовал себя полезным. Понимание того, что он учит чему‑то человека, доставляло ему удовольствие. Ева не переставала удивляться поведению Саши. После общения с подобным ему Бобом Саша казался ей слишком живым для робота.
В один из дней Саша зашел в комнату к Еве и обратил внимание, как завороженно девочка смотрела передачу про лошадей. Ева мечтала прокатиться на лошади. Она никогда никому не рассказывала об этом – понимала, что осуществить эту мечту невозможно. Но Саша смог считать ее желание по взгляду. Тогда он не стал ей ничего говорить об этом.
* * *
Антон стоял перед зеркалом. Гладил бороду, которая прилично отросла за несколько недель. Лицо его не выражало никаких эмоций. Хладнокровный взгляд хищника. Голова пустая. Никаких мыслей. Предельная концентрация на предстоящем деле. Он подобен самураю, готовящемуся идти на войну. Все, что нужно, он уже обдумал. Сейчас, чтоб все прошло успешно, он должен автоматически совершить действия, отточенные за годы его работы. Эмоции и мысли могут только помешать, заставят его замешкаться в самый важный момент. Никаких внешних раздражителей больше не существует.
Перед совершением убийства Антон настраивал себя таким образом каждый раз. Медитация перед зеркалом, направленная на очищение головы от всего, что его окружает: от нынешнего быта, от воспоминаний, от мелких проблем, от крупных проблем, от мыслей о его болезни и от мыслей о Еве. Антон входил в состояние отрешенности, будто хотел отделить себя, настоящего Антона, от этого монстра, который сегодня принесет страдания в чью‑то семью и разрушит несколько жизней. Оставит детей без отца, жену без мужа и кормильца, а мать без сына.