Старинная мебель, обитые тканевыми обоями стены – очень дорогое убранство. Над камином висел портрет мамы. Не фотография, а настоящая картина. Мама была изображена совсем молодой, но в странном старомодном платье с кучей оборок. На каминной полке рядом с часами стояла фотография моего старшего брата Петьки – в парадной форме, которую я не мог узнать. И рядом – лампадка, какие ставят у могил на кладбищах.
Я снова оглядел всех собравшихся и только сейчас заметил, что все, кроме меня, были одеты в черное. Траур?
Неужели…
– Мы призвали твой дух из другого мира, Михаил, – голос отца заставил меня отвлечься. – В своем мире ты умер, а нам нужен сильный наследник.
Оля тоже говорила о каком-то духе. Неужели они это серьезно?
– Пап, я не понимаю. И почему я ничего не помню? Где мама? Где Петя?
Оля перестала плакать и с яростью взглянула на отца.
– Да скажи ты уже ему! Он заслужил право знать.
– Ольга, помолчи.
– Так, стоп, – я пытался уложить услышанное в голове, но мозг отказывался принимать слова на веру. – Расскажите подробнее. Пожалуйста. Я все еще ничего не понимаю.
– Думаю, так тебе будет проще кое-что уяснить.
Отец поднялся, подошел к какой-то темной занавеске и сорвал ее. Зеркало. Они завесили зеркала – значит, в доме точно кто-то умер. Старая дурацкая примета, но моя родня всегда так делала.
– Подойди, Михаил, – поманил меня к себе отец. – Приглядись повнимательнее.
Я нетвердыми шагами подошел к зеркалу и с опаской взглянул на себя.
– Ну и дела…
Из отражения на меня смотрел… Я. Только я, который ни разу не ломал носа в драке и, очевидно, редко бывал на свежем воздухе. Я казался себе моложе на несколько лет и выглядел чуть более… худым, что ли. Я-то, настоящий я, со школы по спортивным кружкам мотался. Да и район у нас был не самый спокойный – приходилось иной раз махать кулаками.
В остальном же я казался вполне обычным парнем: лет семнадцать-восемнадцать, рост выше среднего, волосы русые, но стрижка совсем не походила на ту, что я носил.
В моей физиономии читалось благородство, охранники называли меня сиятельством, а дом больше походил на усадьбу какого-то дворянина…
– Где мы? – прислонившись лбом к холодной поверхности зеркала, хрипло спросил я. – Что это за место?
– Ириновская усадьба. Наше родовое поместье, – папа принял из рук охранника халат и подал мне. – Накинь, здесь прохладно.