– Евсей, – приветствует она и строго смотрит. Как будто насквозь меня видит. В детстве я до дрожи боялся этого взгляда, особенно если было из-за чего. Благо сейчас я уже взрослый мужик и нарастил такую броню, какую никто не в состоянии пробить.
Но все же от бабушки выхожу выжатый, как лимон. Я, который выходил победителем из таких переговоров, что большинству даже и не снилось, добрый час распинаюсь перед дамой в преклонных летах и все равно не остаюсь полностью уверенным, что бабушка довольна. Алевтина Федоровна, конечно, делает вид, что полностью верит мне, даже в бумаги заглядывает для вида, но ее фраза, брошенная напоследок, что-то переворачивает в душе.
– Не в деньгах счастье, Евсей, – со вздохом качает она головой. А меня так и тянет добавить, что в их количестве. Стиснув зубы, молчу. Морщинистая рука, украшенная перстнями, ложится мне на бородатую щеку, возвращая в далекое детство. Туда, где высокие деревья казались недостижимой вершиной, а любовь и авторитет старших был путеводной звездой. – Единственное, чего я боюсь, что ты поймешь это слишком поздно, родной. Отец с дедом сделали из тебя того, кто ты есть, и ты замечательно справляешься на своем месте, я горжусь тобой. Но сейчас жалею, что мы с твоей матерью вложили в тебя недостаточно любви, больше заботясь об оценках, успеваемости и твоих достижениях. Все это хорошо для бездушного робота, и меньше всего я желаю тебе стать таковым, зациклившись лишь на одном.
– Все в порядке, ба, – я кладу ладонь на сухую ручку, что так и лежит на моей щеке. – Я не живу ради одних только денег и ничто человеческое мне не чуждо.
– Дай Бог, – устало роняет она и долгим печальным взглядом изучает мое лицо перед тем, как отпустить.
Выхожу в коридор и не понимаю, как так сложилось, что мой гениальный план с отчуждением компании не приносит должных результатов. Вместо того, чтобы закономерно порадоваться и отпустить меня с миром, Алевтина Федоровна поселила в душе такую сумятицу, что я уже сам не рад затеянной авантюре. От претензий в свою сторону я не избавился, а головную боль в лице странноватой девчонки нажил.
– Дерьмо! – рычу, не сдерживаясь, и натыкаюсь на осуждающий взгляд голубых глаз.
Дарья в компании незнакомой старушки сидит неподалеку. Возле ее ног большая клетчатая сумка с вещами, а в руках пальто явно с чужого плеча.