Кира тяжело вздохнула и понурилась:
– Знаешь, капитан, ты счастливый человек. Никогда не думала, что скажу такое когда-нибудь, но… В той своей прошлой жизни, когда я была свободна в решениях и желаниях, мне и в голову не приходило, что настоящая жизнь – она вот такая, как… как у тебя. Жизнь в пути. И в вечном поиске страны крылатых людей… Ох, Бао, не на то я тратила время, не к тому стремилась! Обидно… Чёрт, говорю, как старуха, у которой всё давно позади! Это, наверное, остаточные побочки от пережитой мною старости, – она невесело хмыкнула.
Синьбао посмотрел на неё внимательно и отвёл взгляд:
– Прости, мэй-мэй, – сказал он, будто винясь, – я бы попробовал тебя выкупить у Асафа, но… всех моих сбережений не хватит перекрыть ту сумму, что он намерен получить за тебя в Исфахане.
– Я стою три мешка риса, – усмехнулась рабыня.
Капитан покачал головой:
– Любая цена условна, мэй-мэй. Ещё вчера в Фушунь кружку риса можно было невозбранно просыпать на пол нерадивой хозяйке и смести её курам, а завтра, глядишь, всего золота Ляонина не хватит, чтоб за неё заплатить…
Берег с прекрасным и ужасным, белоснежно-голубым Джаханы становился всё ближе – вон уже и человеческие фигурки можно разглядеть на пирсе…
Синьбао поднялся с канатной бухты и стал рядом с Кирой, бок о бок:
– Я слышал, – начал он неуверенно, – Асаф хочет предложить тебя Бухейту для гарема Шахрияра…
Рабыня повернула голову и посмотрела на него вопросительно:
– И?
– Это плохо.
– Да уж чего хорошего, – пожала плечами Кира. – Только что из того? Чем я могу повлиять на происходящее?
Её приятель вздохнул и покачал головой:
– Я подумал, что…
– Капитан! – раздался за их спинами знакомый, тягуче-насмешливый голос. – Вы с моей рабыней так сошлись за время нашего путешествия, что это невольно наводит на размышления!..
Капитан повернулся к купцу и раскланялся. А Кира даже и не подумала: она оперлась локтями о борт и погрузилась приунывшим взором в колыхание зелёной пучины, предоставив мужчинам выяснять отношения без неё.
– О капитан, аль-мухтарам! – продолжил Асаф с усмешкой в голосе. – Мы знакомы с тобой не первый день – ты достойный человек, я знаю! Поэтому, когда заметил, что моя новая рабыня занимает и развлекает тебя во время долгого пути, то закрыл глаза на недостойность происходящего. Пускай, сказал я Мухбиру, с неё не убудет, а с меня – тем паче! – захохотал он, запрокинув голову. – Зато уважаемому Синьбао, моему лучшему другу, будет хорошо! Вот какие благородные чувства и порывы двигали мной, капитан. Но путь наш подходит к концу, не пора ли, наконец, нам всем вспомнить о приличиях?