Никаких рабочих организаций, как я уже говорил, тогда ещё не было. Они знали, что помощь может исходить только от самого владельца. Рабочие делали всё, чтобы порадовать хозяина.
Помимо всех работающих, было много евреев, не имевших специального занятия. Их положение было еще хуже, чем у рабочих. Это были евреи, которые работали на улице или, как говорили в Варшаве, с улицы. Это были различные маклеры, уличные торговцы с корзинами в руках, продавцы мелочей в гостиницах, кофейнях или ресторанах, носильщики, люди «для разовых поручений», мусорщики, охотники за выгодными покупками и те, кто живёт тем, что подлизывается здесь и разнюхивает там.
С образованием молодежи здесь был бардак, евреи- реформаторы не дали своим детям еврейского образования. Их дети ничего не знали об иудаизме. В лучшем случае они черпали информацию из скудных источников отечественной ассимилированной атмосферы или из польской литературы.
Более богатые хасиды давали своим сыновьям еврейское религиозное образование у независимых фанатичных учителей, но дочерям давали современное польское образование, которое они хотели гармонировать со своей фанатичной религиозной жизнью. Такое воспитание детей: мальчиков по-одному, девочек по-другому, являлось причиной многих трагедий в семейной жизни польских евреев. Бедные отдавали своих мальчиков в хедер87 или Талмуд-Тору, а девочек вообще не учили.
Мы, вновь прибывшие юноши и девушки из Литвы или России, сыграли большую роль в культурной жизни польских евреев. Мы, в основном социалисты, стали их учителями, воспитателями, ориентирами, и когда современная еврейская пресса, литература и движения находились на подъеме, мы были теми, кто наиболее авторитетно работал на ниве польского еврейства. Варшава была наводнена преподавателями, экстернами, студентами, курсистками и вообще нашей новой интеллигенцией, что оказало большое влияние на подрастающую хасидскую молодежь. Но нам пришлось пережить огромную борьбу со старшим поколением. Тем не менее, лучшую хасидскую молодежь, как магнитом, тянуло к нам, и спустя годы мы объединились в этой общей борьбе.