Ведь он вдруг вынырнул из пылевого облака и, стремительно преодолевая расстояние между нами, снова приблизился. Он исчезал в одном месте, чтобы тут же появиться в другом.
Эта генетическая способность к быстрому перемещению передавалась по мужской линии рода Вива даже у тех, кто не является драконоборцем. Главное – родиться мужчиной. Хотя, в роду Вива всегда рождались только мальчики. До меня3.
Брат не позволял мне долго размышлять над его тактикой и стратегией, снова замахнувшись мечом. Вовремя заметив его маневр, вскинула руки и, отбросив назад, снова приподняла его над землей в снежном вихре. Вокруг разлился стойкий запах озона, воздух искрился и клубился паром, как в морозный зимний день.
– Ты не оставляешь мне выбора, Виктор! Я ни за что не выйду замуж за непонятно кого! Если считаешь, что это необходимо для королевства – женись на нем сам! – Выкрикнула, пытаясь перекричать бушующий вокруг снежный вихрь. Знала, что брат слышал мои слова, но молчал – берег силы.
Мне крохотные льдинки не причиняли никакого вреда, а Виктора жалили острыми краями и обжигали холодом. Его длинные платиновые волосы растрепались и испачкались, лицо скривилось от злости. Мне ли было не знать, как сильно он ненавидел проигрывать. А разве это не проигрыш?
– Признайте мою победу, Ваше Величество! – Громко заявила я.
Постаралась вложить в королевское обращение столько неприязни, сколько возможно. В горле засаднило.
Однако снежному вихрю с каждой минутой все сложнее становилось держать противника в воздухе. Резерв истощился больше, чем на половину, и я напряженно стиснула зубы.
– А кто сказал, что бой окончен? – Проревел он из снежного кокона.
Брат сосредоточенно хмурил брови, щурил глаза, защищаясь от льдинок, а губы сжал в тонкую линию. Он отплевывался от рыжей пыли, но взгляд льдисто-голубых глаз оставался ясным и пристальным и был устремлен прямо на меня.
Да, король барахтался в воздухе, скованный снежной стихией, не в силах ничего сделать. Однако побежденным себя не чувствовал. Он, видимо, догадался, что мой резерв был не безграничен и вообще довольно невелик. А убить – я его точно не убью. Это бы превратило семейный поединок в государственную измену и привело меня прямиком в дворцовую тюрьму. В лучшем случае.
Мои руки сделали новый пас и разошлись в стороны, а Виктора закрутило вокруг своей оси, а еще одним резкий взмахом с силой ударило о глинистую землю, а потом снова подняло в воздух.