Нет, все же она моя, она принесла то, чего раньше никогда не было – любовь, будь она неладна». Этот ветер раз-думий раскалял камни души до-бела. А сейчас Эдуард, словно мальчишка, прыгал и катался по кровати, закатываясь от смеха, когда ж Карина начинала щекотать, приговаривая; «Ох ты, ревнивец мой, ай я-я-й, щекотки боится! –и уже нежнее, прижимая голову к груди. «Да что ты, девочка, я ж умру от щекотки, осторожней, сердце выпрыгнет, потом плакать будешь»,– грустно шутил Эдик. «А ты знаешь, один парень от любви съел девушку», – продолжала Карина. «Ты что, хочешь, чтобы я стал людоедом? – иронизировал Эдик.– И с чего начать? С ушка удобней всего!– И он нежно схватил мочку ее уха зубами, зарычав при этом, изображая маорийского людоеда. «А – а – а,» увертываясь стонала Карина, закатывая глаза и прикусывая язык. А Эдуард, подстегиваемый игрой, ощущал силу тридцатилетней давности. «Это уже послед-няя стадия, пора тормознуться» – пронеслось в голове Эдуарда. И, как будто читая его мысли, Карина резко отстранилась со словами: «Не надо, мне же будет плохо». «А мы сделаем, нет проблем, – цеплял за ускользающую руку, Эдик.
Но она непреклонна. «У нас времени нет, а спешить я не люблю. Уж лучше не начинать», – немного нервно колола Карина. Но Эдуард, казалось, пропустил ее слова, оставив их без внимания. Карина же, спохватившись, перевела разговор: «А у Лорэн, представляешь,закончились». Розовая картина исчезла, и повеяло земным и кровавым. «Ну и что?» – холодно произнес Эдуард. «Да нет, ничего, просто ей всего-то сорок один, жалко ее, она ж твоя лучшая». «Это она сама тебя информировала, что у нее? – слегка удивленно произнес Эдуард. – И чтоб одна женщина просила за другую, чтоб к той лучше относился ее мужчина – нонсенс, не верю ушам…» «Ну, не передергивай, я совершенно искренне», – оправдывалась Карина. -Да уж, обло-мала– пронеслось в его в голове и исчезло. «А что у Лорэн, это действительно новость, освобожу ее от командировок», – подумал Эдуард. «Ну что, поедешь?» – без надежды в голосе, что передумает, спросил Эдуард. Но, как и предполагал, хотела ехать, и он не в силах удержать. Это обстоятельство напрягало, привыкшего манипулировать людьми, событиями, судьбами.
Вот так прибрала к рукам непосредст-венной манерой и привычкой к искренности. Разоружая стереотипы детской рукой открывая новые проходы в пещерах души, в темных многокиломет-ровых пространствах, согретых ее дыханием. Она, наполняла сознание, отвоевывая у тьмы холода, старости и смерти. Вспомнил вчерашнюю ночь и звук тик-так, тик-так из глу-бины. «Знаешь Эдуард, – шептала Карина, – сколько всего ты мне дарил, а роза, эта алая роза, просто тщедушный цветок, оказалась дороже всего, – она сделала паузу. «Я ждала ее. Выходит, именно ее хотела от тебя по-лучить. От нее на седьмом небе, голова кружится. Странно, оказы-вается, мне так мало надо» – Спасибо дорогой, – еще раз произнесла она. Эдуард умилился от такого всплеска с ее стороны. Дело в том, что роза случайно осталась в машине от букета, который подарил в тот день управляю-щей «Промстройбанка» в связи с днем рождения. «Вот так! – удивился в душе Эдуард, совсем не ждавший такой реакции. « Обычная роза. А девочка романтична» Так думал когда Эдуард и с этими мыслями уснул. А сейчас, перед расставанием вспомнил. Еще и еще раз осмотрев Карину, и заме-тил: «Если не передумала лететь, то одевайся, самолет в пятна-дцать двадцать». «Успею», – парировала она, натягивая колготки, блузку и юбку. С Эдуардом Абдурахмановичем творилось то, что и должно твориться с нормальным мужчиной, когда перед ним прыгает желанная, полуголая дама, кокетничая, прикасаясь, но не сближаясь.