На съезде вновь преобладали меньшевики и их союзники.
Они сформировали Центральный Комитет из своих соратников (Ленин в пику им втайне сформировал свой «Большевистский центр»).
Одним из главных вопросов в повестке дня был о рабочих дружинах. Меньшевики настаивали, что партии необходимо прекратить вооруженную борьбу и распустить дружины. Большевики возражали. Большинством голосов была принята резолюция меньшевиков.
Также съезд еще раз подтвердил запрет экспроприаций под угрозой исключения из партии.
После окончания съезда Ленин и Сталин имели доверительную беседу.
– Меньшевики обложили нас красными флажками! – вздохнул Ленин. – Необходимо быть крайне осторожным. Нужно прекратить размениваться на мелочи и провести такую экспроприацию, чтобы денег хватило на несколько лет революционной работы.
– Согласен! – закурил трубку Сталин (в последнее время он пристрастился к трубке). – У меня есть план, как нам одним махом взять несколько сотен тысяч рублей.
– Дело говорите, батенька. Обсудите практические вопросы с Красиным и действуйте.
В июне 1907 года Тифлисское отделение государственного банка организовало транспортировку более 300 тысяч рублей в дилижансе. Ценный груз сопровождали кассир и счетовод. Спереди, рядом и позади экипажа ехали конные казаки.
– Хорошо нас охраняют! – довольно заметил кассир Курдюмов, поглядывая в окошко.
– Делать им нечего! – пробурчал счетовод Головня. – РСДРП отказалось от экспроприаций, а у простых грабителей кишка тонка. Понабрали дармоедов. Теперь катаются с нами.
– Правильно! – поддержал Курдюмов. – Зачем нам столько казаков? Вы нам платите нормально, а мы сами себя поохраняем. Я, например, с пятидесяти метров в мелкую монету попадаю. Дайте мне револьвер, и ни один грабитель близко к карете не подойдет!
– Я неплохо боксирую! – заметил Головня. – Отделаю любого за милую душу.
Экипаж выехал на Эриванскую площадь в самом центре Тифлиса. Неожиданно прохожие, которые минуту назад спешили по своим делам, с разных сторон окружили карету, стали палить из револьверов и бросать гранаты. Грохот поднялся такой, что разбивались окна в соседний домах. Началась всеобщая паника, крики и визг.
– Мы сдаемся! – вопил из окошка кареты Курдюмов.
– Не убивайте! Мы все отдадим! – не помня себя, голосил Головня.
Казаки падали один за другим под градом пуль и гранат. К окруженному банковскому экипажу через толпу пробился фаэтон. Конями правил молодой капитан-драгун.