– Любава, – позвал богатырь, приоткрыв дверь.
– Ой, Алёшенька, – обрадовалась девушка, вытерла руки фартуком и кинулась мужу на шею. Заметив коробки да мешки, она изумилась: – Подарков-то сколько накупил!
– Подарки, это что! – хохотнул молодец. – Смотри, кого я к нам привёл.
Из-за его спины выглянул ряженый Дед Мороз.
– Здрасьте, – осторожно поздоровался он и сделал пару шагов навстречу хозяйке.
Тут олень, хоть и ограниченный в движениях, исхитрился зубами ухватить паренька за подол кафтана. Тот дёрнулся, не удержался на ногах и кубарем выкатился в центр избы. Алёша бросился поднимать гостя.
– Алёшенька, ты заказал Деда Мороза на Новый год? – рассеянно спросила Любава и заперла дверь, не обращая внимания на отчаянное фырканье оленя. – Но почему так рано? Илья с Добрыней…
– Что значит заказал? – перебил супругу Алёша и доверительно шепнул ей на ухо: – Это настоящий!
– Как настоящий? – ахнула девушка.
– А вот так!
– Не может быть, – замотала головой Любава.
Дед Мороз тут же ударил посохом по полу. Вся изба вдруг стала покрываться инеем. Вот лёд добрался до ног девушки и начал быстро взбираться выше. Ещё мгновение, и бедная Любава окоченела до самой макушки!
– Э! Любава! – закричал Алёша и бросил суровый взгляд на Деда Мороза.
Тот поспешил ударить посохом второй раз, и тонкий ледок тут же исчез. Только на носу у девушки осталась висеть сосулька.
– Настоящий! – радостно взвизгнула Любава и захлопала в ладоши.
Солнце уже село, и по всему городу зажглись сотни гирлянд. Пушистые снежинки, красиво переливаясь в свете разноцветных огоньков, плавно опускались на землю. Повсюду ощущалось скорое наступление всеми любимого праздника. Из печных труб весело убегали в небо струйки дыма, по заснеженным улицам пробирались сквозь сугробы мужики и бабы в нарядных кафтанах и с подарками в руках, на дорогах было не протолкнуться от саней. В одних как раз сидели две супружеские четы – Муромцы и Никитичи. Нарядная Алёна, жена Ильи, задорно смеялась на лихих поворотах и с интересом оглядывалась по сторонам. Муж нежно обнимал её за плечи и крепко прижимал к себе, радуясь возможности побыть вместе.
Напротив сидели Настасья Филипповна с Добрыней. Богатырь, надышавшись свежего воздуха, поплотнее закутался в свою необъятную шубу и блаженно прикрыл глаза.