Эти доводы, которые я накануне отбросил бы с негодованием, представлялись мне теперь превосходными; мне показалось даже смешным, что я так долго колебался, и я решил все сказать.
Я ждал лишь благоприятного момента, чтобы начать разговор, как вдруг профессор встал, надел шляпу.
Как! Уйти из дома, а нас снова запереть! Этому не бывать!
– Дядюшка, – сказал я.
Казалось, он не слыхал.
– Дядя Лиденброк! – повторил я, повышая голос.
– Что? – спросил он, как человек, которого внезапно разбудили.
– Как это что! А ключ?
– Какой ключ? От входной двери?
– Нет, – воскликнул я, – ключ к документу!
Профессор поглядел на меня поверх очков; он заметил, вероятно, что-нибудь необыкновенное в моей физиономии, потому что порывисто схватил мою руку и молча устремил на меня вопрошающий взгляд. Однако ни один вопрос еще не был выражен столь ясно.
Я утвердительно кивнул.
Он соболезнующе покачал головою, словно имел дело с сумасшедшим.
Я кивнул еще более выразительно.
Глаза его заблестели, поднялась угрожающе рука.
Этот немой разговор при таких обстоятельствах мог бы заинтриговать самого апатичного свидетеля. Действительно, я не решался сказать ни одного слова, боясь, как бы дядя не задушил меня от радости в своих объятиях. Но отвечать, однако, было необходимо.
– Да, этот ключ… случайно…
– Что ты говоришь? – вскричал он в неописуемом волнении.
– Вот он! – сказал я, подавая ему листок бумаги, исписанный мною. – Читайте.
– Но это же не имеет смысла! – возразил он, комкая бумагу.
– Не имеет, если читать с начала, но если начать с конца…
Я не успел кончить фразу, как профессор вскрикнул, вернее, взревел! Словно откровение снизошло на него; он совершенно преобразился.
– Ах, хитроумный Сакнуссем! – воскликнул он. – Так ты, значит, написал фразу наоборот?
И с помутившимся взором, схватив бумагу, он прочитал дрожащим голосом весь документ от последней до первой буквы.
Документ гласил следующее:
«In Sneffels Yoculis craterem kem delibat umbra Scartaris Julii intra calendas descende, audas viator, et terrestre centrum attinges. Kod feci. – Arne Saknusemm».
В переводе это означало:
«Спустись в кратер Екуль Снефельс, который тень Скартариса ласкает перед июльскими календами[5], отважный странник, и ты достигнешь центра Земли. Это я совершил. – Арне Сакнуссем».
Прочитав эти строки, он подскочил, словно дотронулся нечаянно до лейденской банки. Преисполненный радости, уверенности и отваги, он был великолепен. Он ходил взад и вперед, хватался руками за голову, передвигал стулья, складывал в кучу свои книги; он играл, – кто бы мог этому поверить, – как мячиками, минералами, ударял кулаком по столу или похлопывал рукой по креслу. Наконец его нервы успокоились, и он опустился, утомленный, в кресло.