– С днем рождения, – промямлил он, протягивая Лере подарки.
– Боже мой… – Она развернула поблескивающую вещицу и даже как будто едва заметно улыбнулась. – Что это ты, Виталик?
Грановский что-то почувствовал. Уже второй раз она назвала его Виталиком. В тот период, когда он безобразно пил, едва не вылетел с работы и растерял половину навыков, которые теперь собирал по кускам, как пазл, он не звался никак. Даже Виталием. А теперь вновь стал Виталиком.
– Ну как, день рождения же, – улыбнулся он. – Вот и поздравляю.
– Ну, заходи, – Лера отступила. – Марьяшку повидаешь немного.
Отерев подошвы о коврик, Грановский вошел в квартиру, куда его не допускали последние полгода.
– Не промок? Сухой? – спросила Лера, тронув его за плечо.
– Да нет, дождя… нет. – Лицо Грановского внезапно вытянулось.
– Ты чего?
Грановский уставился на жену. Его глаза расширились. Прилипшая к темной стороне подсознания ленточка неясного чувства внезапно отклеилась.
– Вот оно. Сухой, – прошептал он.
Извинившись перед Лерой, он спустился в машину, стараясь распутать гордиев узел фактов, намертво связанных в его возбужденном сознании.
Нет, невозможно…
А почему, собственно, невозможно?
Сорванный с полдороги Зверев сидел за рулем, уставившись в смартфон, на экране которого пестрел красками букет полевых цветов на деревенском столе. Поймав взгляд Грановского, он пояснил:
– Новая работа племяшки.
– Выглядит странновато.
– Почему? На планшете всегда так. Не живые краски же.
Грановский вперил в него полный сомнений взгляд.
– Слушай, что ты увидел такого на портрете? Ну, у Котовой.
– А, это… Да, там подпись: «би, ай, си» – латиницей, я думал, «бик», а там «ВК» по-русски – ну, как «ВКонтакте»… Просто вертикальная черточка отдельно, – и он нарисовал в воздухе пальцем буквы «BIC».
Грановский рвал карман, стараясь извлечь телефон.
– Алло, Светлана Павловна? Вопрос такой странный. Не знаете, как зовут художника, кто вашего… Кирилла нарисовал?
– Сейчас посмотрю. У Ирочки было записано. Но я помню, та девушка больше не рисует. Ира говорила, с ней произошел какой-то несчастный случай.
Услышав имя, Грановский медленно опустил руку. Смартфон соскользнул ему на колени.
– Идиот я, Миш. Он почти проговорился, а я ничего не понял. Я дважды ни черта не понял.