– Рабыне не приходится выбирать, – начала она. – Просто помни: все, что я делаю, я делаю ради тебя. Да, знаю: я родилась рабыней и рабыней умру. Но ты, детка, – тебе суждено увидеть свободу. В этом нет ни малейших сомнений.
После того случая мы с мамой условились: если в окне горит свеча – можно спокойно заходить; если свечи нет – лучше еще погулять.
* * *
Когда я добралась до конюшни, уже стемнело. Я тихонько кашлянула три раза. Эссекс открыл боковую дверь и быстро втащил меня внутрь. От его кожи исходил свежий запах мыла и хвои, и я всем телом прижалась к любимому.
– Эй, красавица, я уж думал, ты не придешь.
Эссекс целовал и целовал меня до тех пор, пока я не задохнулась в его объятиях. Упершись ладонями ему в грудь, я слегка отстранилась, чтобы перевести дыхание.
– Мама задержала меня.
Я вскарабкалась следом за Эссексом по приставной лестнице на деревянный помост над сеновалом. В убежище горела одна-единственная свеча, но аромат горячего воска не мог перебить острый запах навоза и лошадиного пота.
Я сморщила нос:
– Не представляю, как тут можно спать.
– Но именно потому, что я живу с лошадьми под одной крышей, они считают меня хозяином.
Эссекс стянул косынку с моей головы и позволил кудрям рассыпаться по плечам.
– У меня есть для тебя подарок.
– Подарок?
Я уселась, скрестив ноги и накрыв ступни подолом юбки.
– Закрой глаза и не подглядывай.
Мне было слышно, как он роется в своих вещах, лежавших у края помоста.
– Можешь открывать.
Я распахнула глаза и увидела, что Эссекс держит у меня перед носом два тонких кожаных ремешка, на каждом из которых была укреплена подвеска: выточенная из дерева половинка сердца.
– Это тебе, – он надел одно из самодельных ожерелий мне на шею. – Пусть оно напоминает о том, что нас связывает. Носи его до тех пор, пока мы не поженимся по-настоящему. А после я увезу тебя отсюда.
Я коснулась сердечка губами. Эссекс протянул мне второе ожерелье, и я повязала кожаный ремешок вокруг его шеи.
– Чудесный подарок. – Я потерлась носом о небритый подбородок Эссекса. – Спасибо тебе огромное.
– Все ради тебя. – Он смущенно кашлянул и залился краской.
Эссекс свернул валик из сена и накрыл его одеялом. Мы уютно устроились на этой лежанке в дальнем углу помоста и крепко прижались друг к другу. Сильные руки Эссекса обнимали меня, и в его объятиях я чувствовала себя в безопасности. Склонившись, он зарылся носом мне в волосы, затем легко коснулся губами щеки и, покрывая ее быстрыми поцелуями, начал подбираться к губам. Сердце ныло от его теплых прикосновений.