Она повесила трубку, я остался стоять посреди несущегося своим чередом лета, которого когда-то так волнующе ждал.
Домой я поехал тем же маршрутом, на метро. Вокруг все было по-прежнему. Люди спешили по эскалаторам, кто – вверх, кто – вниз, громко и монотонно объявлялись названия станций, ритмично постукивало железо. Я облокотился на дверь вагона и осмотрелся: да, все было как обычно. Я тоже внешне ничем не выделялся среди других людей – просто человек, движущийся в темпе скорого подземного поезда. Но чем спокойнее я стоял, тем острее чувствовалась граница между тем, что было внешне, и что – внутри.
Меня сносило с ног мощное цунами. Не жалея ничего на своем пути, оно разрушало здания, возведенные поочередно за двадцать семь лет моей жизни, покрывало водой намеченные на моем будущем дороги, окончательно убедив меня в том, насколько хрупок и беспомощен иногда человек.
Я всмотрелся в лица стоящих и сидящих рядом – спокойные, сдержанные, и мне подумалось, что спокойствие и сдержанность, возможно, были лишь маской – каждый из них мог переживать внутри себя свое собственное стихийное бедствие. Совсем как я тогда. Я не мог молчать, но и кричать не было сил. Мне было тяжело дышать, но легкие как исправный заведенный механизм наполнялись воздухом и выталкивали его из себя. Мой организм перешел в режим чрезвычайной ситуации и как-то работал сам собой. Как-то, а я лишь тонул в собственном крушении, терзающем меня от боли, которая ощущалась буквально каждой клеткой тела. Раз в минуту или две широкий кулак изнутри ударял в ребра. Гортань сдавливали холодные спазмы. Еще удар, думал я – и наступит конец, но я продолжал жить.
Вернувшись домой, я бессильно плюхнулся на кровать. Часы уже отбили шесть вечера. Я не ел, не пил с самого утра. Но это не волновало меня. С тех пор как я утром
перешагнул порог своей квартиры, меня перестали волновать эти привычные действия, я словно бы позабыл, каково это – быть нормальным разумным человеком. Так я пролежал до двух часов ночи. Глаза щипало, а мышцы лица сводило судорогой.
Приподнявшись, я достал из кармана телефон, позвонил Вере. Гудки равнодушно коснулись уха.
– Еще не спишь? – спросила моя жена негромко.
Я не успел ответить ни слова и снова заплакал. «Ну откуда, откуда у взрослого мужчины может быть столько слез?» – звенело в голове.