Однако Марика была не робкого десятка и за словом в карман не лезла – особенно в нестандартной ситуации.
– Какой хитрый – явился ко мне посреди ночи, отчетливо бредишь, запрещаешь вполне безобидные вещи, да и к тому же угрожаешь фольклорной нелепицей? Что ты за хозяин? Абьюзер, не как иначе.
Чудаковатый тип не нашелся что ответить на такую неслыханную наглость и неизвестные выражения – прежде люди не доставляли ему столько хлопот: заприметив его, они сразу удирали, сверкая пятками, и запирались от греха подальше в своих деревянных домишках. А эти современные дети словно не осознавали, с кем имели дело, и испытывали судьбу.
– Хм…
– Что «хм»?
– Ты не боишься меня, – произнесло существо, добравшись до костра и уютно расположившись напротив девушки.
– Капитан очевидность! Ты уродливый, но ничуть не страшный. Ты и ребенка не напугаешь.
Нечто издало звук, напомнивший Марике ее голос на том этапе простуды, когда инфекция опустилась из горла в легкие, и грудину обволакивало что-то противное, не дававшее ей полноценно дышать и разговаривать без хрипов. Затем повторило несколько раз.
И тогда она поняла.
– Ты… смеешься?! Вот как?! Мне, значит, нельзя веселиться, а ему – можно! Поганец!
Хозяин леса проигнорировал неуважительный тон и колкость, за которые он обычно вырывал язык грубияну, осмелившемуся дерзнуть ему (разумеется, не по собственному желанию), а после заставлял жертву съесть этот самый язык и давиться им насмерть – зрелище, специально затевавшееся пузатым головастиком потехи ради.
Эх, не учат давеча бабушки и дедушки потомков, кого следует остерегаться в глухой чаще…
Однако для особ чересчур самоуверенных и бессовестных у маленького существа было припасено другое, более жуткое наказание – для него, несомненно, презабавное.
– Я прошу прощения… Я не сдержался. Я услышал кое-что, весьма тронувшее мою душу.
– Да ну? И что же? – Марика кипела от злости, сверля взглядом незваного гостя.
– Ты произнесла: «Я не напугаю ребенка». Но я пугаю не детей – я пугаю их родителей. Ведь я тоже ребенок. Только мертвый.
***
Йован медленно брел по тропе за товарищами, совершенно не в восторге от их идеи добраться до последнего места сбора городских сектантов, да еще и поздно вечером: ходили слухи, что именно из-за колдовских ритуалов животные покинули лес, мол, оккультисты осквернили черной магией озера и реки, и теперь там течет не вода, а гнилая желчь и кровь убитых ими людей. И, хотя Йован не слишком прислушивался к сплетням, похожим больше на выдумки и ни на йоту не содержавшим толику истины (ему не единожды попадались по пути чистейшие источники, не тронутые человеком), его одолевало дурное предчувствие.