Сквозь эхо мыслей Эйгер не сразу понимает, что наступила тишина, а крики доносятся из его памяти. Но он как на заевшей мысли продолжает метаться по усадьбе, как призрак с тысячей свершённых дел, в поисках убийц или выживших.
Не тех или других нигде не было. Даже те, кого он видел уцелевшими – оказались убиты недалеко от подъездной дороги к аллее.
Силы покидали Эйгера, он осел на бордюр. Всматриваясь в темноту перед собой глаза всё больше выцепляли из черноты теней новые силуэты тел. Части тел. Что-то тикало. Одной рукой достал из внутреннего кармана подарок для новобрачных: золотые парные часы, сделанные из сплава с редким металлом, считающегося в дальних странах, что обладающим им приносит удачу… Крыша часов украшенна бриллиантами, изображающими общий герб двух династий: парус и сторожевую башню, увенчанные россыпью мелких алмазов.
Даже в темноте при редком лунном свете было сложно от них оторваться. Часы, на которые ушло целое состояние, мастерство заморских ювелиров, оказались не важны, и даже больше – символом трагедии. Будь такая возможность Эйгер променял бы всё что у него осталось хотя бы миг чтобы попрощаться. Но чудес не бывает – высеклось скорбью на сердце, а душу заклеймила непомерное горе. Мир больше не будет как прежде.
Для Эйгера его больше нет.
Оставшись наедине с мыслями, приходит понимание какого это быть одиноким в огромном мире. Никакие слава или богатства не принесут утешения, если ты никому не важен. Если ты и есть тот самый символ трагедии.
На подъездной возникли огни. Они приближались. Стук копыт резал слух. Кучер Фередерико слетел с кареты, не дожидаясь пока лошади угомоняться и посеменил среди тел к Эйгеру.
– Мастер Эйгер?! Что случилось? Мастер Эйгер? Что с моими матушкой и Зоей?
Эйгер покачал головой не в силах вымолвить и слово. Будто прямо сейчас его грудную клетку какой-то незатейливый хирург вскрывал и тут же передумывая обратно резко скреплял, всё что оставалось Эйгеру это корчиться от боли и отрывисто дышать.
Фредерико сорвался к особняку, были слышны его всхлипы, как он петляет среди тел проскальзывая по аллее.
«Ну вот и всё», – сказал себе Эйгер.
Руки подтянули скатившееся с ног ружьё, упирая рукоять в камень, а холодный ствол приставил к подбородку.
«Кто же тогда отомстит за нас?» – в расколотом сознании Эйгера пролился самый прекрасный голос, заверяющий голос его Аллиэйры, словно пение ангела из сна, но он не спал, а случившееся не было кошмаром.