Ошеломлённый возникшим призраком родного голоса Эйгер вслушивался в темноту в надежде услышать самый успокаивающий на свете голос вновь: кроме шума сверчков, порывистого и теряющегося ветра в ночи натыкающегося на деревья и кусты, собственного отрывистого дыхания и дикого рокота сердца будто он болен, отдалённого клацанья копыт теряющегося в дали – его слух не улавливал ничего.
Использовав ружьё как трость он поднялся. Направился искать. Искать её.
Опущенный взгляд перетекает от силуэта к силуэту. Словно бродя по узким морозным улочкам каменных склепов, оказавшись в окрестности могил родных и знакомых, вытесанные в камне пред взором Эйгера, проносятся навеки застывшие лики, каждый с первородной жадностью отхватывая частичку жизни.
Стараясь не смотреть на ужасные увечья, практически разделяющие тела на две части: один аккуратный удар, словно хлыстом, вспарывая человека как какую-то пиьяту оставляя вокруг схожий след. Сердце сильнее стучит с каждым шагом сопровождающимся очередным проплывающим мертвецом в реке крови, ясно пологая, что рано или поздно найдёт Алли, но как бы к этому моменту его сердце просто не разорвалось внутри: ведь такой пытки он бы не вынес. Эйгер ещё не знал: путь и ожидание не самое страшное что было на его ждало.
Самое страшное это жить – после.
И только человек обладающей подлинной силой воли мог выйти за ограничения бренного тела и мыслей, отбросив былое как чуждую жизнь, позабыв о прошлом чтобы переродиться и расцвести подобно раскалённому фениксу принявшего свою судьбу.
Мало-помалу леденящей ужас нескончаемого изумления сменяется жгучим любопытством. Эйгер набирает шаг не в силах ждать: чем дольше медлил, тем больше шансов, что он не дойдёт.
Всюду следы… Его. Фредерико. Лапы псов. Уже не надеясь встретить вновь, пусть небольшие, но ещё раз также родные души, ведь мир неистово суров.
Вновь взобравшись по ступеням, обступая призрак друга, Эйгер смотрит из парадной: Фредерико рыдает на любовь безвозвратной, склонившись над телом Зои: пиемником горя и зла.
Эйгер обходит этаж. Каждый.
Дом наполнен светом и шиком. Отголосками былой истории. Настоящей смертью.
Обводит шагом каждое строение.
Всюду горстки тел, либо следы тех, кто не умер сразу, но в скором времени непременно бы угас от потери крови.
«Ужас происходящего, кровотечение, опасение за собственную жизнь – не лучшее время и сочетание чтобы сообразить, как остановить кровь.