С предательницей Лерой с того дня я не общалась.
На утро ее в квартире не было, а Артему я объявила бойкот. Он пытался шутить, кидал свои остроты, но на всё у меня была одна реакция – молчание. Пересекались, благо, мы редко, я пропадала в универе, Артем – не знаю и знать не хочу.
– Привет, солнце, ну как вы там? Хорошо питаетесь? Не бургерами, я надеюсь? Готовишь для себя и Артема? – первые же слова мамы, как только мы созвонились в один из вечером.
Наше питание волновало ее, кажется, гораздо больше, чем нас самих. Не говорить же ей, что я без понятия, чем набивает свой желудок ее пасынок, а сама я ем в столовке при универе. В последнее время желание что-либо готовить у меня полностью отпало. А уж потчевать Артема Родионовича вкусностями я и подавно не нанималась.
– Питаемся, мам? – оглянула я кухню, где шаром покати, только засохшие использованные пакетики чая на столе и грязные кружки в раковине. – Отлично питаемся.
– Вот и здорово. Мы с Родионом завтра вылетаем. Встречать нас не надо, так Артемке и передай, а еще…
– Не надо, так не надо, – вдруг раздался сзади голос самого Артема.
Он бесшумно подошел ко мне вплотную со спины и положил подбородок на мое плечо.
– К скольки ждать вас, Ольга?
Мама слегка сморщила нос, но уже привыкла, что он называл ее только по имени и никак иначе. Не тетя Оля, не Оля, а просто Ольга. Как по паспорту.
– Думаю, меня к двенадцати, а у Родиона еще дела в городе, так что его к трем-четырем.
– Вы уверены, что встречать не надо? – уточнил Артем, а его рука при этом, пользуясь тем, что не в кадре, проворно забралась мне под майку и погладила живот. По коже прошли мурашки, и я ткнула его локтем в бок. Надеялась, что мама не видит, что всё неладно.
– Нас уже встретят и привезут, так что дома будьте, дети. Не разбегайтесь. Проведем семейный ужин, я заодно проведу ревизию вашего холодильника.
Несмотря на мой тычок, Артем не отстранился, а прижался ко мне плотнее, и я пока не могла толкнуть его изо всех сил. Мама была на линии.
– До субботы, Ольга, – кивнул Артем, я же скомканно распрощалась, скинула звонок и прокрутилась вокруг своей оси, а затем подняла колено и ударила сводного братца по самому дорогому. Он ожидаемо сложился пополам, но мне было всё равно.
– Еще раз так сделаешь, в следующий раз больнее будет! Ты в своем уме?! – процедила я, нависая над Грановским. Тот, постанывая, поднялся, продолжая прикрывать чресла руками, и гневно сверкал глазами, вот только в их глубине я заметила ироничные смешинки.