– Кем ты работаешь в модном журнале? – вдруг спросил он, вызывая во мне удивление.
Рэя интересует что-то кроме секса и глупых игр?
– Я стажерка в арт-отделе.
– И сколько длится твоя стажировка?
– Больше полугода.
– В самом деле? – изумился он. – И сколько еще ты будешь стажеркой?
– Неделю, месяц, может, два. Все зависит от моей начальницы, но какое тебе дело?
– Любопытство.
– Любопытство – корень зла. Посмотри что-нибудь из слэшеров в свободное от беспорядочных половых связей время.
Рэй сверкнул белыми зубами:
– Как я мог забыть, что ты истинная фанатка слэшеров, Майерс[4] по-прежнему в топе?
– Второе место.
– А кто же на первом?
– Вурхиз[5].
– Точно. Дай угадаю, из-за хоккейной маски?
Я одарила его таким разящим холодом взглядом, что он понял все без слов: не из-за хоккейной маски.
– Из-за желания убирать самоуверенных блондинов первыми.
Уилсон лениво вскинул уголки губ, припарковался недалеко от моего дома, машинально поправил кепку и вышел из машины.
С легким недоумением он разглядывал жилой комплекс. И я понимала его замешательство: полностью освещенный первый этаж, комендант и неплохая система безопасности, кроме того, мы находились на юге Манхэттена.
– Неужели стажерка в модном журнале способна позволить себе нечто подобное?
– Сложи два и два, Рэй, я трахаюсь с очень богатым парнем. Спасибо, что подвез.
– Это шутка? – как-то слишком напряженно для того, у кого уже есть девушка, спросил он.
Я подавила порыв улыбнуться и ничего не ответила ему.
Уилсон стоял у автомобиля и провожал меня взглядом, и только когда я скрылась за парадной дверью, он уехал.
Через полчаса я переоделась в спортивный костюм, взяла с собой Чарли и направилась в парк недалеко от дома.
Громкая музыка, бег и темная ночь, освещаемая лишь редкими фонарями, должны были сделать свое дело и избавить меня от мыслей о нем, но ничего не вышло.
Шаг.
И я вспоминала его руку, сжимающую руль.
Еще шаг.
В моей голове всплывали его губы, которыми он сжимал сигарету.
Шаг.
Я представила, что эти губы могли бы делать с моим телом, а его сильные руки…
– Дерьмо! – выругалась я, резко останавливаясь и срывая наушники с головы. Чарли тяжело дышал, высунув язык.
Не могу поверить! Это снова происходит.
Я чувствую себя той семнадцатилетней девчонкой, которая сжимала одеяло между ног, слушая стоны сводной сестры, стук кровати и тяжелые вздохи Уилсона за стеной. Идиоткой, которая посмела влюбиться в звезду школы, ведь думала, что в отличие от других знает его. Но считать, что ты понимаешь Уилсона – самая большая ошибка. Ведь несмотря на весь его образ открытого и прямолинейного парня, он был наисложнейшей задачей.