– Вик, что тебя так волнует?
– Помнишь того мальчика?
– Которого бросили на площади? Конечно. Бедняжка.
– Мы наконец-то выяснили его личность.
– Но?
– Как хорошо ты меня знаешь, – Виктор сильнее прижал еë к себе. – Отец официально отказался от него, а мать считается без вести пропавшей.
– Разве… – Майя замялась. В законах она не очень разбиралась, но кое-что слышала. – Разве на это не нужно несколько месяцев?
– Нет, ты не поняла. Эту Эмилию никто из знакомых не видел уже четыре года.
В гостиной повисла вязкая тишина, даже Коко замерла с игрушечным цыплëнком в зубах, положила голову на пушистые лапы и смотрела с таким пониманием ситуации, что становилось жутко. Всë-то она понимала, даже лучше некоторых соседок.
– Милый, только не говори, что…
– Да. Я хочу подарить малышу счастье. Хочу забрать его.
– Виктор, – Майя вывернулась из кокона объятий, посмотрела мужу в глаза, – я всë понимаю, но нельзя было начать с счастья попроще? С конфет там или игрушки?
– Это уже не счастье, а взятка какая-то. Настоящее счастье – в семье.
– Мы не готовы ко второму ребëнку! Дом, вещи… И как мы скажем Шону?
– Мы справимся, пчëлка. Шон у нас умный мальчик, он поймëт. Детская большая, если немного передвинуть мебель, туда поместится вторая кровать. Да и скидки у нас неплохие в…
– Виктор, это не то же, что купить игрушку. Ребëнок – серьëзная ответственность, понимаешь?
«И нести эту ответственность, очевидно, придëтся мне», – мысленно добавила Майя.
– Понимаю, Майя. Поэтому и хотел сначала поговорить с тобой. Просто…
Брошенный игрушечный цыплëнок пискнул, заставил Виктора и Майю собраться. Коко порылась в ящике и подошла к ним с поводком в зубах.
– Просто всë это нужно как следует обдумать.
***
Пятилетний Шон, возможно, понимал чуть больше, чем думали родители. Иногда они пытались объяснять такие очевидные вещи. Ещë и делали это так, будто считали его совсем глупым.
Мама с папой уже много минут сидели в его комнате и пытались объяснить что-то. Пока они только доказали, что взрослые – странные.
Он и так знал, что его любят. Знал из-за игрушек, походов на ярмарки, маминых обнимашек и пирогов с мороженым. Знал, потому что его никогда не заставляли плакать. И о том, что так было не с каждым ребëнком – тоже. Как-то в городе с ярмаркой он видел мальчика, которого с силой тащили за руку мимо магазинчиков. Ему, наверное, было очень больно, раз он плакал, но взрослые почему-то ничего не делали. Он тоже отвëл взгляд вместе со всеми, но иногда вспоминал большие глаза того, другого мальчишки.