– Надеюсь, ты сможешь удовлетвориться бутылкой холодной воды, – поддразнила она меня.
Когда я открыл глаза, она уже стояла передо мной, протягивая бутылку. Она была ниже меня на голову и совсем рядом. Глупая девчонка. Никакого инстинкта самосохранения. Забрав у нее бутылку, я осушил ее несколькими глотками.
Леона осмотрела мое тело.
– Так много крови.
Опустив голову, я оценил масштаб повреждений. Над ребрами небольшой порез об острый край клетки. На левом боку и правом бедре уже наливались цветом синяки. Но большая часть крови не принадлежала мне.
– Ничего. Бывало и хуже.
Она задержала взгляд у меня на лбу.
– У тебя кожа рассечена, нужно зашить. Я вызову врача. Есть поблизости какой-нибудь?
– Нет, мне не нужен врач.
Леона открыла рот, собравшись спорить, но, похоже, передумала и промолчала.
– Ты был таким… – Она покачала головой, наморщив носик самым чертовски милейшим образом. Черт, эти гребаные веснушки. – Даже не знаю, как описать. Неистовый.
Я выпрямился, удивленно уставившись на нее. В ее голосе как будто звучало восхищение.
– И тебе даже противно не было? Я думал, тебе не нравится излишняя жестокость.
Она слегка пожала плечами.
– Неприятное зрелище, да. Какой-то зверский вид спорта. Даже не знаю, можно ли это спортом назвать. Весь смысл в том, чтобы просто избивать друг друга.
– А еще в умении просчитывать противника, видеть его слабые стороны и использовать эти знания против него. Все дело в скорости и контроле.
Я внимательно посмотрел на нее, оценивая, как оценивал всех своих противников. Нетрудно догадаться, почему Стефано выбрал бы именно ее, если бы ему позволили. Девушке явно нелегко живется, и о ней некому позаботиться. Очевидно, ей хочется большего, ей нужен кто-то, кто возьмет на себя ее проблемы, кто-то, кто будет к ней добр, кто-то, кто будет любить ее. Стефано мог притвориться, что он такой и есть. Скоро Леона поймет, что полагаться можно только на себя. Любовь и доброта – редкие явления в этой жизни вообще, не говоря уже о мире мафии.
– Не понимаю, почему людей тянет смотреть, как другие люди калечат друг друга ради спортивного интереса. Почему им нравится, когда кому-то делают больно?
Я последний, кому стоило задавать такие вопросы. Она не видела, как я умею калечить. Этот бой – смех по сравнению с тем, что мне приходится делать, работая на Каморру. Мне нравилось делать людям больно. У меня это прекрасно получается, и я в совершенстве овладел этим навыком.