– А что не так? Должны же вы были как-то попасть ко мне?
– Должен-то, должен, да только не так… ну… ну, хотя бы я получаю вас в наследство и приезжаю, или я ехал куда-то, у меня сломалась машина, я увидел вас вдалеке, пришел к вам…
– Ну, это страниц на двадцать вы еще ко мне ехать будете, зачем это, а?
– Затем, что ну не бывает так, не бывает, чтобы вот так ни с того ни с сего проснулся в незнакомом доме! Как я сюда попал? И… вообще, кто я вообще? Почему я ничего про себя не помню?
– Извините… я память вашу потерял, – смущается дом.
– Вот так, совсем хорошо…
– Ну вот, будет вам, чем заняться в романе, искать память… да и книгу посмотрите, там, может, потерянная глава или зашифрованное послание…
– Да вы меня совсем с ума сведете… Дом разговаривает, книга сидит в кресле и пьет чай… Так н бывает, понимаете вы?
– …ну, вы-то тоже хороши, вообще-то вот так в роман не попадают! – вспыхивает дом, какое счастье, что в переносном смысле, а не в буквальном, – в романе вымышленные персонажи должны быть, а даже если реальный человек попадет в роман, про него кто-то должен написать, написать, понимаете? А вы просто просочились в наш роман черт знает откуда окольными путями с черного хода, еще и возмущаетесь… Может, это вообще из-за вас все пошло крахом, а?
Понимаю, что крыть мне нечем.
– Что же… давайте я займусь книгой…
Открываю книгу, начинаю читать:
«– …ну, знаете… так не положено, – многозначительно смотрю на книгу.
– А что не так? – книга отставляет чашку с недопитым чаем, приподнимается в кресле.
У меня перехватывает дыхание:
– Ну… вы понимаете, что книги вот так вот не входят к людям в дом?
– А… а что я должна была сделать?…»
…нам достались ведьмины часы – нет, не старинные часы с боем, и не карманные часики на цепочке, – а те часы с трех часов ночи до четырех утра, которые считаются темными, недобрыми. Часовой каждые сутки осторожно вырезал эти часы из ночи, осторожно склеивал края, а ведьмины часы подцеплял клещами и выбрасывал в безвременье. Нам разрешалось подбирать выброшенные часы, сшивать их тонкой иголкой – Аделаида была мастерица так делать – и жить в этих ведьминых часах, брести по времени, спотыкаясь на швах.
Нас считали ведьмами, хотя ничего ведьминского в нас не было – кроме того, что мы родились в ведьмины часы, с трех ночи до четырех утра. Остара, правда, уверяла, что ничего подобного, она родилась в четыре часа одну минуту – но её никто не слушал, никто не верил, а может, отправили сюда на всякий случай, кабы чего не вышло.