Вспышка.
Кажется, это называется: «флешбэк». Киношный приём для разрыва повествования, чтобы вернуться и показать что-то из прошлого героя. Такое с ним творилось сейчас, и остановить это самостоятельно он пока не мог. Не научился ещё управлять этим новым процессом. Странность ещё оказалась в том, что он опять видел себя со стороны, а не как до того, в утробе. Будто чьими-то чужими глазами, от третьего лица. И опять снизу вверх.
Теперь он видел строй маленьких одинаково одетых детей, стоящих смирно в ряд. Перед ними росла громада постамента, на котором стоял вырубленный из известняка Вождь. А взрослая дама в нарядном платье повязывала детям на шеи красные галстуки. Он вспомнил. Так его принимали в пионеры. У них в городке, на Первомай, у памятника Ленину.
Новая вспышка, без перехода и логики.
Теперь они студенты, празднуют получение диплома. Он и его друг Толька бросают в воздух импровизированные светло-зелёные академические шапочки, окончив медицинский институт. Вокруг толпа таких же радостных мальчишек и девчонок. А вид на них теперь сверху и в кружении, над взлетающими к небу квадратиками с кисточками на верёвках. Как будто это птица летает над толпой выпускников, отняв его глаза и транслируя ему картинки.
Ещё одна вспышка.
Теперь он разглядел себя сидящим у края борта кузовного военного «Урала», с автоматом между колен, в каске с красным крестом, небритого и встревоженного. Вид будто с ветки дерева на проезжающую мимо колонну. Вьётся первый беспечный снежок, ещё не зная, что скоро он окрасится чёрной грязью и красной кровью. Совсем рядом слышится натужное хриплое карканье. Смутные времена, страшная развязка…
Нет!
Дальше видеть ту самую жизнь, что всполохами коротких «флешбэков» мелькала теперь перед ним отстранённо, от третьего лица, а скорее, от взора разных птиц, попадавшихся ему на жизненной дороге, он не хотел. Он помнил всё отпущенное дальше время в деталях и подробностях, и не хотел повторять виденное ранее. Усилием воли он напрягся и зафиксировался в случайном положении. Положением этим оказалось нечто, парящее высоко в небе. Над его городком. Жарким летним вечером.
С высоты птичьего полёта городок казался чистеньким и аккуратным. Но, если спуститься вниз, иллюзия мигом рассеется. Всё та же пыль, всё та же грязь, всё тот же мусор проступят и проявятся, как и в любом подобном городишке. Только та птица, через глаза которой смотрел он, пока не собиралась пикировать к грязи и мусору, просто планируя на тёплых восходящих потоках. Край крыла то и дело попадал в поле зрения, и он определил его, как голубиное.