Юноша, высвободив руку и яростно выплюнув: «Сволочь!» поскорее ретировался из зала.
– Если вам когда-нибудь доведется выпустить джинна из лампы, не раздумывая, сию секунду падайте перед ним ниц и клянитесь, что готовы исполнить любые его желания, – говорил Рейнеке, подходя к столу и валясь на стул. – Дух потребует от вас какую-то символическую мелочь, например, плюнуть на могилу его врага, и уберется восвояси. Только так! Любой, кто вздумает просить что-то у джинна – уже не жилец!
– Вы такой мудрый! – трепеща и улыбаясь одними деснами пролепетала субтильная барышня в высокой прическе.
– Неискренне! – усмехнулся Рейнеке.
– Ну что ж… – сидевшая за столом Иоганна выгнула свою змеиную спину и положила подбородок на скрещенные пальцы. – Тогда скажите мне, о превеликий…
Все устремили на нее изумленные взгляды. В тоне, которым было сказано «превеликий», не звучало ни грамма почтения.
– С каких пор вам, карикатурному сказочному злодею, стало казаться, будто вы достигли всех вершин?
У всех разом перехватило дыхание. Лицо Рейнеке вытянулось, брови взобрались на лоб.
– Иоганна… Я не понимаю вас. Почему злодей? Я злодей? Кто-нибудь из сидящих здесь считает меня злодеем?
Он обежал присутствующих насмешливо-виноватым взглядом. Все послушно замотали головами.
– Я авантюрист! Впрочем-таки, да, мой образ содержит элементы карикатуры и фольклорного гротеска. Я даже умею эффектно хохотать по всем законам театрального искусства. Но злодей… Разве я ненавижу кого-нибудь?
Зал вновь замотал головами и отозвался неуверенными «нет».
– Может быть, я желаю кому-то зла? Может быть, я жажду власти, мести, богатств, всеобщего поклонения? Может, я одержим идеей построить новый мир, начать великую чистку, сокрушить святыни?
– Пьяная стерва! – проворчал Себастьян, сверкнув на Иоганну глазом.
– Да если б я только умел ненавидеть род людской, как наш, всеми любимый Иисус! – воскликнул вдруг Рейнеке, вскочив из-за стола.
Его зрачки с маниакальным бешенством уставились в лукаво-презрительные глаза Иоганны.
– Иисус копил в своем черном сердце ненависть, едва появился на свет! Это же ясно, как день, стоит лишь открыть Евангелие! Он ненавидел все-ех! Всю эту цивилизацию, всех ее выкормышей, от мала до велика! Он открыто говорил, что устроит Иерусалиму плач и зубовный скрежет! Говорил? Говорил! Неважно, что не сам. Он пришел в мир с мечом, дабы разделять, а не объединять, помните? Это он шантажировал свою паству: отрекитесь от родителей, пусть помрут в голоде и одиночестве! «Возлюби ближнего своего» относилось только к товарищам по секте! Хе-хех! Черт подери, он даже смоковнице не смог простить, что та не плодоносит! Какое вредное дерево! Дай, я тебя прокляну, сатанинское ты отродье!