Как правитель Терра Арссе, именно я должен был отдать приказ, но я молчал. Целесообразнее было бы отступить в Сарн-Артад за подкреплением. Но это означало привести армию незваных гостей в столицу и посеять панику там.
Светящиеся в пасмурном полумраке глазницы внимательно следили за нашим медленным отступлением. Мертвецы замерли, будто тоже ожидая приказа. Сигнала к нападению.
Им стало тревожное ржание одной из лошадей. Короткое и тонкое. Звери нутром чуяли угрозу, исходящую от оживших мертвецов. Я и сам ощущал, как дрожало подо мной седло в унисон с дрожанием моих собственных напряженных мышц.
После этого ржания, обтянутые обрывками кожи и истлевших доспехов скелеты, все как один рванули к нам. Даже увязая в снегу, они двигались удивительно быстро и слаженно. Будто куклы, управляемые невидимым кукловодом.
– Защищать короля! – Выкрикнул Келегорм, а я, растерявшись, так и не отдал приказа.
Слова застряли в горле при виде происходящего. От осознания собственной беззащитности. Неспособности помочь. Я ведь даже не взял с собой меча, слишком привык полагаться на магию. Ту самую магию, которой у меня теперь не было.
Гвардейцы перегруппировались, подчиняясь приказу командующего. Пятеро окружили меня, взяв в подобие коробки, подняли щиты. Остальные – ведомые Келегормом, отчаянно ринулись в бой.
Послышались смелые выкрики: «за короля!», «за Терра Арссе!». Но слова тонули в глуховатом ворчании нападающих. В лязге металла. Ржании коней. Грохоте и отвратительном чавканье, с которым гвардейские мечи вонзались в ожившие останки. Сносили головы с полуистлевших плеч. Рвали лохмотья доспехов.
Мастерство, с которым бились Келегорм и его гвардейцы было достойно восхищения. Они сражались с отвагой и доблестью. Так, словно это было легко и просто. Но не было.
Вот несколько противников сбили с лошадей и отбили от отряда двоих солдат. Сорвали шлемы. Вот в открытые участки кожи на шее вгрызлись удивительно острые для полусгнивших мертвецов зубы. И тела несчастных падали на снег, тонули, поглощенные морем жутких оживших трупов. Таяли на фоне серой массы яркие форменные плащи.
Я проклинал собственное малодушие и трусость. Никак не мог преодолеть панику. Видел, что мертвецы слишком сильны и их так много, что гвардейцам не выстоять. Осознавал, что рано или поздно погибнет каждый. И я тоже. Сбился со счета погибших, раненных, затоптанных. Лошадь подо мной прядала ушами, дрожала и беспокойно перебирала копытами.