Яна
Я шла по коридору больницы быстрым шагом.
Меня ждал разнос.
На ходу оправила халат, ловя сочувствующий взгляд дежурной медсестры.
Все всё понимали.
Заведующая – Равена Мечиславовна – сейчас меня натурально “казнит”. И не посмотрит, что я невеста её единственного сына Анджея.
Мои волосы – сегодня стянуты в особенно строгой причёске – низкий хвост. На ощупь проверяю, не выбилась ли непослушная светлая прядь. Знаю, как Равену это бесит.
Ох, тяжело мне будет…
И хотя я не помню своих родителей – называть маму Анджея и по совместительству мою начальницу “мама” – у меня просто язык не повернётся.
Вновь нервно оправила белоснежный халат с нежно-голубой эмблемой клиники. Так я и не поняла, фонтан на ней изображён или что…
Я замерла у двери в кабинет заведующей, положила руку на пластиковую ручку.
Надо успокоиться.
Глубокий вдо-о-о-ох – и лёгкие наполняются озонированным воздухом с лёгкой ноткой больничного антисептика. А ещё химическим запахом лекарств, болезни и страданий.
В стенах этого элитного отделения, куда попасть стоит "как крыло самолёта" – ещё вчера было тринадцать маленьких пациентов. Разной степени безнадёжности.
Сегодня после моего ночного дежурства – их четырнадцать. Я под свою ответственность в отсутствие Равены… или как её за глаза нарёк коллектив – Годзиллы Мечиславовы… положила в отделение маленького мальчика. Костика. Белокурого ребёнка с лазурными глазами. Сотрудники отделения влюбились в него сразу, и все дружно начали называть восьмилетнего малыша – просто Котик. Или Кот.
И сейчас я буду получать жёсткую отповедь за то, что положила малыша без племени и рода, такого же детдомовского как я сама.
А вдруг Равене-Годзилле будет абсолютно всё равно, что он погиб бы без нас?
Ведь деньги любят счёт.
Но я уверена, что смогу достучаться до неё. В крайнем случае – попрошу о помощи Анджея – жених ведь меня поддержит!
Я же правильно поступила.
Только так и возможно.
Снова вдох и выдох.
Перед смертью не надышишься.
И после вежливого стука я приоткрыла дверь кабинета:
– Равена Мечиславовна, – натянуто улыбнулась я, – я отчитаться. Можно?..
– Зайди, – жёстко выплюнула заведующая.
И моя надежда на взаимопонимание истаяла как пушистый снежок, по странности выпавший в разгар лета.
И я вошла в просторный кабинет. Со стеклянными окнами в пол, неприлично роскошным лакированным деревянным столом и тяжёлым духом пряных духов Равены Мечиславовны. (совершенно недопустимом в нашем отделении… но кто я такая, чтобы ставить ей нарушение в укор?)