Далее последовал его жалобный утомительный рассказ, который я не стану здесь пересказывать, но лишь отмечу, что его итогом стала просьба подкинуть ему деньжат на пропитание, сколько мне позволяет собственное материальное благосостояние. Он в свою очередь в долгу не останется и будет рад поделиться со мной любой информацией, какая только может понадобиться приезжему, оказавшемуся в чужом городе.
– Поверьте мне, мистер Уинтропп, я тут всё про всех знаю.
Я задумался: по натуре я добрый человек и всегда готов помочь нуждающемуся, поэтому решил исполнить просьбу Джаггера, хотя, признаться, моё положение на тот момент не было безоблачным. Зато взамен калека мог бы рассказать мне про Абрахама Меннинга. Нищий, услышав его имя, как-то приник и стушевался, даже попробовал вернуть мне отданную ему мелочь, однако всё же, подумав, засунул её в карман.
– Меннинг – истинный кингспортец. Он уже обитал в своём особняке, когда я впервые появился на восточном побережье Новой Англии. Поговаривают, что его дом якобы был высечен в скале тогда, когда Уильям Баттен впервые поднялся на Кингспорт-Хэд, чтобы выстроить свой загадочный дом на краю туманного утёса. Особо сумасшедшие твердят, что Абрахам бессмертный и является одним из пассажиров того самого легендарного «Мэйфлауэра», – сказал Джаггер и посмеялся сам себе. – Личность незаметная и непрочная, ей богу, как доски в порту и все многочисленные кингспортские слухи и легенды. Вы, простите, откуда о нём услыхали?
Я ответил ему, что нашёл объявление о найме в «Рабочем вестнике».
– Знаете что, мистер, у нас нет такой газеты, – усмехнувшись, ответил Джаггер, не обращая внимания на мои попытки возражать и доказывать обратное, ведь только это мне и оставалось, поскольку имеющийся экземпляр вестника я бесследно потерял.
– За то время, что я живу в Кингспорте и наблюдаю за всем здесь происходящим, могу сказать, что это не самое странное, что мне доводилось видеть и слышать. Несуществующая газета? Что ж, возможно, несуществующая газета вполне себе реальна, – он посмотрел мне прямо в глаза. – Сложно оценивать реальность вещей в мире, объективность которого нам познать не суждено. Что же касается Меннинга, – старик покачал головой. – Он есть, но, вроде бы, и нет. Богач, но к влиятельным семьям Кингспорта его никто никогда не относил. О нём все как будто бы забыли, но, похоже, это его вполне устраивает. Редко появляется в свете, деньгами не сорит, чем зарабатывает – да Бог его знает. Все местные твердят, что он помешанный коллекционер. Что коллекционирует, не ведает никто. Те немногие, кто входили в его дом, либо не выходили оттуда вообще, либо не выказывали большого желания распространяться об увиденном. О его же подземном лабиринте, который тоже своего рода легенда, судачат многие, однако мало кто знает, действительно ли он существует. Я уверен, что под скалой расположены многочисленные коридоры, тоннели и ходы. Это всё точно есть, поскольку я сам их видел. Но это ли и есть лабиринт Меннига, я не знаю. Кингспортцы, верующие в существование лабиринта, твердят, что тот якобы древний и выстроен в честь бога Иитоя индейского племени О’одхам, что в Аризоне, но, вроде как, и у нас здесь квартируются, – Джаггер запнулся, закашлялся и достал бутылку, которую я не видел дотоле у него. Это был тот самый «Ллойгор», несколькими глотками которого тот смочил себе горло.