Ну вот и всё, видно пришёл мой конец.
Но тут в моей голове промелькнула мысль. Возможно, даже не мысль, а голос. Будто бы мой, но… чей? Да что гадать, больше ничего не остается, кроме как довериться инстинкту.
И тут я заорал. Или зарычал, сам не знаю. Да так сильно и громко, как никогда в своей жизни. Затем напрягся и с небывалой мощью, с размаху долбанул кулаком в землю, в сторону медведя.
В этот момент мои глаза на мгновение застило золотым светом, и произошёл взрыв. Когда мой кулак уже коснулся земли и зрение прояснилось, мне показалось, что я увидел золотые искры, рассыпающиеся между рукой и местом удара.
Когда пыль и земля, поднятые в воздух улеглись, что случилось довольно быстро, ведь дождь уже разошёлся не на шутку, я увидел перед собой огромный кратер длиной в десяток шагов, разделявших нас с косолапым, и глубиной примерно в три.
Я неподвижно стоял на месте, тяжело дыша и не в силах пошевелить ни одним мускулом. Вокруг всё было в разбросанной земле, траве, корнях и разной мелкой живности, переставшей в данный момент быть таковой.
Медведь, теперь облачённый во всё то, что вырвалось из кратера и замолчавший сразу после удара, продолжал стоять, пошатываясь, и невнятно бурчать. Но теперь в его левом глазу – только сейчас мне удалось увидеть, что косолапый скорее всего был лишён правого ока, а на закрывавшем его веке виднелись шрамы – не было злости и первобытной ярости.
Затем он опустился на все четыре лапы, хоть это в нём было нормальным, развернулся и медленно неуверенно заковылял в сторону леса, продолжая порыкивать.
Наконец, силы стали ко мне понемногу возвращаться, и я рухнул задницей на мокрую землю. Дыхание медленно, но верно восстанавливалось. Рука ничуть не тревожила, хотя мгновение назад кости в ней должны были превратиться в порошок от такого представления.
– Чёрт побери это место и меня самого. Что это было?
Сидя на мокрой земле под жутким ливнем, вслушиваясь в шелестящую листву и наслаждаясь звуками бушевавшего ручья, я вспомнил тренировки в Храме.
Ведь мы всю жизнь изучали не только историю, географию, способы выживать в любой ситуации и остальные “прикладные науки”. Мы больше времени проводили за разными единоборствами и молитвами, за так называемыми физическими упражнениями. Любой из монахов, конечно, мог с лёгкостью раскрошить голыми руками здоровый валун, что уж говорить о нашем старшем. Но от того, что сделал я, был бы в шоке даже последний.