До двух мест он так и не решился дотянуться: полуподвал пристройки по левую сторону от лестницы и чердак под скатом крыши. В оба места он соваться не хотел, даже при свете дня.
А вот куда он ещё мог добраться, так это терраска в сенях – крытая комнатка, где годами складировался хлам. Там был старый, чёрный шифоньер, комод с плохо открывающимися выдвижными ящиками, деревянная и стальная рухлядь. Помимо прочего он нашёл чучело – голова кабана на деревянной подставке. Жуткая хрень с пожелтевшими клыками и пыльной шерстью. Жуткая, но стильная. Егор решил во что бы то ни стало почистить её, привести в порядок и повесить где-нибудь. «Будет жутко стильно» – подумал он.
***
– Предложение: спалим эту халупу до основания! А когда дым рассеется сравняем её с землёй! – глядя на дощатый барак, а точнее то, что от него осталось, кричал Максим. Так случилось, что его кошку, убили какие-то живодёры и показательно прибили труп на стену.
Никто, кроме трио друзей не знал каких трудов стоило снять её с гвоздей, положить останки в обувную коробку и похоронить в поле за городом. Они постарались. Сделали памятник из насыпи булыжников. Данил на трудах выжег на листе фанеры слова: «Все котики попадают в рай. Спи спокойно, Валькирия».
Максим больше не шутил. Почти. На нём лица не было.
Он стянул из гаража маленькую, пластиковую канистру с бензином, украл из родительских запасов пару початых бутылок водки.
Друзья не знали, как делается «Коктейль молотова», поэтому пришлось импровизировать: они добавили в бутылки опилок, хорошенько перемешали водку с бензином, вставили в горлышко тряпку – смоченную в бензине старую футболку, служившую когда-то постелью для Валькирии.
Начать было предложено Максиму. Миролюбивого парня разрывало от обиды и ненависти. Всю злобу он вложил в бросок горящей бутылки. Бутылка не разбилась. Глухо отскочила от оконной рамы. Посыпались остатки стекла. Максим не растерялся, быстро подобрал бутылку и кинул более прицельно в окно. Огонёк пролетел во тьму здания. Бутылка разбилась. Растеклась лужа пламени. Парни ожидали взрыва. Но ничего подобного не произошло.
– Облом! – сказал Данил, глядя на пламя. Максим бесшумно плакал, хотя парни бы его не осудили. Он любил кошку. Настолько любил, что, когда увидел то, что с ней сделали начал курить. И сейчас, утирая слёзы, он трясущимися руками поджигал вторую бутылку. Метнул её в другое окно. Разбилось стекло. Ещё одна лужа пламени расплескалась по грязному полу. Троица смотрела, как потихоньку, медленно, но верно, обветшалое здание занимается. Повалил дым. Максим закурил. Единственное, что он мог достать это полпачки сигарет, его тёзок. Курево было мерзкое. Воняло отваром из носков, баней и жённым навозом.