После очередного январского дня учёбы на связь вышел отец. Егора смутили перемены в нём. Он подобрел. Говорить стал как-то приторно. Глаза источали вселенскую пустоту, а лицо очень близко познакомилось с бритвой. Егор не помнил, когда отец брился. Волосы на лице, стали неотъемлемой частью самого лица. И Егору пришлось туго, когда он пытался привыкнуть к новому виду Павла Васильевича.
– Мы тут кое-что нашли. Рассказать поподробнее не могу. Тебе надо это увидеть! – говорил Павел Васильевич.
– Но, пап, как? Ты меня в следующий раз с собой повезёшь? А как же учёба?
– Что-нибудь придумаем. Тебе определённо надо это увидеть!
Егор не оценил подобных перемен. Когда он учился в классе третьем-четвертом, он мечтал о том, чтобы батя взял его на работу. Это спасло бы Егора от одиночества, а до кучи и от остопиздевшей, по определению Макса, учёбы. Но сейчас… Было в этом что-то тревожное. Отчего это отец, вдруг передумал? Сколько Егор себя помнил, Павел Васильевич старался отвадить его от своей работы.
– Сына, понимаешь, ничего в этом хорошего нет. Разве что зарплата. Но она заканчивается быстрее, чем я дышу. Поэтому действительно: ничего хорошего, – говорил в бороду Павел Васильевич.
А сейчас, ни с того ни с сего, отец, вдруг, передумал.
– Бать, а ты чего побрился-то?
– А, ты заметил? Да не знаю… Влюбился!
– Чего?!
– Понимаешь, тут у нас учёные обосновались. Почву изучают. И лёд. Так вот среди них такая профессорша есть! На маму похожа… В молодости.
Егора как под зад пнули. Он, конечно, уже подрос. Кое-чего должен был понимать. Но с новой пассией отца так просто смириться не мог. Павел Васильевич всегда носил на себе отпечаток трагизма. А вот новая влюбленность этот отпечаток смывала. Теперь понятно, что поменялось. Не то, чтобы Егор был против… Как-никак, батяня ещё совсем не старик, но что-то внутри ломалось, мешало воспринимать его по-старому.
– Как зовут?
– Мила Александровна.
– Попросишь называть её мамой?
Павел Васильевич чаем поперхнулся.
– Егор!
– Да всё нормально, бать. Я всё понимаю.
По крайней мере, Егор хотел думать, что всё понимает.
– Фотку покажешь?
– Какую фотку?
– Бать, не тупи, моей будущей мамы.
– ЕГОР! ХВАТИТ! Покажу. В телеге будет.
Когда Егор увидел Милану Александровну, его картина мира заиграла новыми красками. Он, кажется, стал понимать что-то о взрослых.