– Если ты еще раз наябедничаешь, я поставлю по синяку под каждым твоим глазом, – прошипела я.
Воспользовавшись положением, он сжал мои ребра, как удав, что наши матери сочли весьма милым.
– Надеюсь, тебя собьет школьный автобус, – прошептал он в ответ.
– Дэйзи? – говорит мама, рассеивая дымку воспоминаний. – Ты готова спуститься? Всем не терпится тебя увидеть.
Я отворачиваюсь от окна и разжимаю кулаки. Этот случай произошел пятнадцать лет назад, но костяшки моих пальцев иногда еще побаливают. Интересно, его глаз тоже?
* * *
Внизу ожидает довольно разношерстная толпа, пришедшая отпраздновать мое возвращение: старые соседи, друзья, преподаватели и даже парень, доставляющий газеты. Я не знаю и половины из них, но, опять же, я не называла Гамильтон домом с тех пор, как одиннадцать лет назад уехала учиться в колледж.
Как только я оказываюсь в поле зрения, все начинают кричать и аплодировать – мама управляет гостями, как дирижер, возглавляя их у подножия лестницы.
– Добро пожаловать домой!
Люди хлопают меня по плечу и чокаются со мной стаканами с напитками. Вообще я не любитель вечеринок, но сегодня мне есть что отпраздновать. Я наконец-то собираюсь исполнить мечту: начать собственную практику. Вот причина, по которой я вернулась в Гамильтон и по которой много и усердно трудилась в медицинской школе и ординатуре.
Чтобы избежать распития шотов с бывшим учителем физкультуры, я направляюсь на кухню, где нахожу Мэделин. Она готовит пунш. Я не удивлена, что мама напрягла ее работой, ведь она моя давняя и самая лучшая подруга.
– Я все думала, когда же ты спустишься. Подожди, на тебе что, платье со школы? – спрашивает она.
Я пожимаю плечами.
– Не успела распаковать вещи, но увидела его в шкафу. И приняла вызов.
Она ухмыляется и перекидывает прядь каштановых волос через плечо.
– Ну, сейчас оно смотрится на тебе лучше, чем тогда.
Если бы существовал график идеальных женских тел, то я находилась бы где-то слева от середины – худая и среднего роста. Моя грудь выросла только после школы, в отличие от остальных одноклассниц. И все же, когда наверху я надела это платье и посмотрелась в зеркало в полный рост, меня обрадовало увиденное: я стала своей подростковой мечтой.
– Тебе нужно было подняться, – говорю я.
Она указывает на чашу пунша.
– Твоя мама попросила меня помочь, как только я вошла.