– Конечно. Правительству проще выкинуть эту вещь за пределы Солнечной системы, причем за наш счет. Скупердяи. Ведь не так страшно, что человек отправится в прошлое и изменит себя, а страшно то, что кто-то изменит систему, а они об этом даже не узнают. Всех нас буквально под микроскопом изучали, прежде чем продать сертификат.
– Мальчики, не ссорьтесь, – встряла Кельда. – Нам всем что-то нужно от этой штуковины. А почему вы не начнете менять свою жизнь, с сегодняшнего момента, почему с прошлого? – обратилась она к Стефану.
– Слишком много времени упущено, – поник он. – Я не знаю сколько мне осталось, может пятьдесят лет, может десять, а может несколько дней. Никто не знает. Но я точно знаю, что двадцать шесть или двадцать семь лет у меня будет. И я использую их все без остатка, до последней минуты. Я буду учить, молодежь, взрослых, стариков, всех. Я понесу им добро, и еще что-нибудь. Любовь, например.
– А что будет с личностью? – Неожиданно подал голос, до этого молчаливый Регин. – Ведь возвращаясь в прошлое, в свое собственное тело, там окажется две разных личности. Какая из них возьмет вверх? Будет ли это убийством одной личностью другой? Или получится типичное расстройство идентичности?
– Ничего не будет. Ведь мы творенья Божьи, что в настоящем, что в прошлом, одни и те же, – засмеялась Кельда.
– Хотите посмеяться над творением Бога? Смейтесь. Но уверяю вас. В конечном итоге смеяться будут лишь бесы! – Провозгласил Стефан.
Нолан задумчиво рассматривал Стефана. Даже пристально всмотрелся в макушку его головы, пытаясь увидеть нимб над ней, но там была лишь небольшая лысина с редкими, кудрявыми волосками.
– А как же эволюция? – Очнулся Фроуд. – Общий предок у человека и обезьян? В каком месте, имело быть Творение?
– Ересь, – голосом паладина ответил Фроуд. – Когда я смотрю на обезьяну, то не вижу никакого сходства с человеком. Другое дело – ленивец. Когда я видел соседа, выползавшего из дома, после двухдневного запоя, вот это дин в один.
Нолан не ждал от дальнейшего разговора чего-то продуктивного. Вроде и вопросы правильные, но чувствуется какая-то фальшь или недосказанность. К тому же, он опасался, что разговор переключится на него. А что-либо рассказывать о себе, ох как не хочется.
– Очень приятно было пообщаться с вами, – сказал он. – Но мне нужно отдохнуть после дороги.