Вчера я встретила родного отца. Сама судьба привела меня на порог его дома. История о том, что отец после смерти моей матери сидел в тюрьме, обескуражила меня. Я не знала, как к этому отнестись. С одной стороны его можно понять: смерть любимого человека, тюрьма, депрессия, реабилитация – просто ему было не до ребёнка. С другой стороны: я ведь его родная дочь, и за столько лет он мог бы прислать весточку о себе. Обида моя немного поутихла, но до конца не исчезла. Наверное, на это нужно время.
Надо будет позвонить маме-Свете и папе-Толе и всё им рассказать. Интересно, как они отнесутся к этой истории.
Так, и всё же, что нужно Чудикову?
Ди зашевелилась под одеялом, бросила на меня заспанный взгляд, выудила из-под подушки свой телефон.
– Соня, ты чего в такую рань встала? – хриплым со сна голосом спросила она.
Я пожала плечами и сказала:
– Знаешь, кто мы? Мы леди предбальзаковского возраста.
– Ого, и что же это значит?
– Что нам пора прекращать страдать фигней.
– Ясно, – протянула она, протяжно зевая. – Поспи лучше.
– Выспалась.
Динара засопела, снова засыпая, но ненадолго. Раздался телефонный звонок.
– С ума, что ли, все посходили, в такую рань трезвонить. Але.
Из динамика послышался мужской голос, который что-то быстро говорил.
Ди молча слушала. Наконец, она коротко сказала:
– Я подумаю.
Она отключилась, а я, сгорая от любопытства, спросила:
– Кто это был?
– Тим.
Во мне затеплилась надежда, что в карьере Динары ещё не всё потеряно, такая же бледная, как рассвет за окном. Но я ухватилась за неё.
– Ну? Что он хотел? – спросила я.
Подруга не торопилась с ответом. Она неспешно потянулась, зевнула и, наконец, рассказала мне, зачем звонил Тим Кривцов. Как оказалось, за ночь гордый и обидчивый режиссёр остыл и попросил Динару приехать на съёмки. У меня сразу отлегло от сердца.
– Ну а ты что? Поедешь?
– Нет, – буркнула подруга и отвернулась к стене.
– Как это – нет? – я схватила её за плечо и заставила повернуться. – Как это – нет? Ты слишком многим пожертвовала ради этой роли. Пусть эта жертва не будет напрасной. Подумай!
– А как же моя семья?
– Ты, вообще-то, собиралась разводиться с Вадимом, забыла? – воскликнула я.
– Передумала.
Она отбросила одеяло ногой, отдёрнула шторку, впуская в комнату порцию бледного света. День обещал быть таким же серым, как и вчера.