Еремин поднял указательный палец вверх.
– И правильно, нельзя с нами спорить, – глубокомысленно изрёк он и заржал.
Дверь в кабинет открылась, и на пороге показалась Машка – Жонглёрша. Вид у неё был заспанный, волосы взлохмачены. Она зажмурила глаза, словно не видела дневного света лет десять.
Я бросилась к Машке, обняла её. Никогда прежде я так не радовалась ей, как сейчас. При виде Юрия Машка опустила глаза.
– Ну всё, семейство! Живите дружно! – заржал Еремин.
Юра дал мне ключи от машины и сказал, чтобы мы подождали его там.
– Здравствуй, свобода! – сказала Машка, едва мы вышли на улицу. Она задрала голову и с наслаждением втянула носом воздух. Затем она достала сигареты и спросила:
– Как ты этого добилась? Ну… Уговорить его забрать заявление?
Я пикнула брелком сигнализации. Пикап, стоящий в компании полицейских УАЗиков, приветливо моргнул фарами.
– Вымаливала прощение для тебя, ползая на коленях. Плакала и унижалась, – трагичным голосом сказала я, но, похоже, неубедительно. Машка состроила недоверчивую гримасу.
– Серьёзно?
– Шучу. Он сам хотел тебя с утра забрать. Проучить, а потом забрать. Но ты лучше больше не воруй у него золото.
– Да не собираюсь я так делать. Не знаю, что на меня вчера нашло. – зашипела Жонглёрша, пугливо озираясь по сторонам.
Мы дошли до машины и остановились.
Мелкий дождь перестал моросить, вместо него в воздухе кружились редкие снежинки.
– Мне так стыдно перед ним. – Машка кивнула на серое здание полиции, – может, на метро домой поедем?
– Нету больше дома, нас оттуда выселили. Эта мадам Горелова оказалась той ещё мошенницей. Нам некуда идти.
– Опять прикалываешься?
– Нет. Как только тебя менты забрали, нас и выселили.
Машка присвистнула.
– И что же нам теперь делать? Ни денег, ни квартиры. – сказала она.
Дверь полиции открылась, и из здания вышел Юра. Строгий и седой, – он сам походил на полицейского. Машка, увидев его, издала тихий стон и опустила глаза.
– У него будем жить. Ведь он мой отец, – сказала я, кивая на Юру. Машка сделала осуждающие глаза и воскликнула:
– Ну сейчас ты точно прикалываешься!
– Не веришь – спроси.
Юра подошёл к нам и остановил взгляд на Жонглёрше. Машка зарделась и стыдливо опустила глаза. Я поняла, что им нужно поговорить, и под предлогом, что собираюсь позвонить, отошла от них. Набрала Динару, спросила – доехала ли она до съёмочной площадки и виделась ли с Тимом. Она ответила, что добралась и поговорила с режиссёром, и теперь у них только рабочие отношения. Я отключилась. На душе было спокойно и радостно. И на этой радостно-спокойной волне я написала Жене: