– Послушай меня, Хелл, – еще раз, но уже с нажимом повторила Бинестра.– Правда тебе не понравится.
– От того, что ты повторила собственные слова, мне яснее не стало, – огрызнулся дядя, сейчас больше похожий на маленького обиженного мальчика, чем на того сурового и требовательного даже к самому себе мужчину, каким я его знал.
Бинестра лишь покачала головой. Палец ее очертил круг в воздухе около могильного камня моей матери. В воздухе что-то затрещало, и на земле появилась огненная полоса, вспыхнувшая от одного щелчка длинных бледных пальцев. Огонь был небольшим, но я без труда понял, что теперь никто не сумеет подойти к этому сером камню, как бы не старался переступить через сияющий круг. Меня до краев наполнила нескончаемая обида на весь мир.
– Слова здесь излишни, бастард, – она вновь обратила свое внимание на дядю. Я вновь услышал это странное обращение и окончательно убедился в том, что должен узнать тайну происхождения королевского советника.– Ты знаешь наши законы. Ты знаешь, что Круг Волхов не вмешивается в течение жизни без особых на то причин. Мальчик не должен учиться магии и не должен узнать того, что причинит ему боль.
– Какую боль? – в недоумении вмешался я, ловя каждое слово женщины-Волхва.
Но она будто и не заметила моих слов.
– Твои выводы поспешны, ты сам еще мальчишка, а решился учить его? – продолжала Бинестра, не сводя почти бесцветных глаз с лица моего дяди.– Я надеюсь, ты когда-нибудь вернешься в Круг, чтобы закончить обучение. И приведешь с собой свое дитя, нуждающееся в наших знаниях, как и ты.
– Дитя? Да ты никак смеешься, Бинестра!
Волхв посмотрела на Хелла так, что даже у меня засосало под ложечкой. Все с таким же торжественным молчанием она развернулась и вскоре скрылась меж деревьев, белая, похожая на одинокий призрак неприкаянной души. Я вопросительно посмотрел на дядю. Тот был похож на рыбу, которая в первый раз попалась в рыбацкие сети, и я поспешил прикусить свой язык. А вот Коктон, видимо, не побоялся его гнева.
– У тебя есть ребенок, бастард? Еще один маленький бастард? – усмехнулся капитан, но тут же посерьезнел, увидев бледное лицо королевского советника.
– Возвращаемся в Дейст, – коротко и сухо сообщил он, с трудом поднимаясь обратно к вершине холма, где мы оставили лошадей.
Я шел за ним, наблюдая за шаткой походкой, и испытывал жалость. Но жалел я, скорее, не его, а себя. Я уехал из замка на два дня, и что получил взамен? Только таинственные речи неизвестной мне женщины, которая была больше похожа на какое-то мистическое существо, чем на человека.