Абрамс задумался:
– Сэр, все, что написано в его личном деле – чистая правда. Честен, справедлив, исполнителен. Хороший командир для своих солдат. Я бы не сказал, что он злой – скорее наоборот.
– Скорее наоборот… Добренький что ли? Поэтому так легко попался?
Командир принялся защищать своего подчиненного:
– Сэр, вы не правы. У него отличные показатели по физической подготовке, рукопашному бою и стрельбе. Он вынослив, может драться один против нескольких противников. В том числе и вооруженных. Что, кстати, и подтверждается последними событиями: из обеих стычек, с бандитами и с патрулем, он вышел победителем.
– И все-таки попался.
– Но сэр. Он же не виноват, что бармен заехал ему бутылкой по голове.
Дуглас развеселился:
– Виноват, лейтенант, виноват. Черт возьми, это первый случай, когда сержант морской пехоты задержан с помощью бутылки «Джек Дэниэлс»! Нет, лейтенант, твои парни какие-то молокососы. Да не перебивай, а слушай. Я воевал во Вьетнаме. Ты должен знать, что это была за война – ведь изучал в училище? Непроходимые джунгли, дожди, лабиринты улиц в городах. Не буду всего рассказывать, что я там видел – много всего было. Но! От Чарли и от военной полиции мы уходили легко, всегда оставляя их в дураках. А если бы твоих парней окружили, что тогда? Запомни, лейтенант одну важную вещь: ты должен вбить в головы своих солдат мысль о том, что человек, улыбающийся тебе, может оказаться твоим врагом. Знаешь, как бывало? Заходишь в деревню. Местные смотрят на тебя, а ты на них и не поймешь: что там у них в голове? Вроде бы гражданские, а у каждой семьи кто-нибудь в лесу партизанит. И откуда знаешь: не готовы ли из-под рубах автоматы вытащить и весь взвод положить? Стоят, улыбаются… А сами неизвестно что думают. Твои парни должны быть готовы ко всему и всегда. А этот слюнтяй, увидев кровь, сразу взбесился. Никогда нельзя терять над собой контроль! Запомни это хорошенько. Если бы тех уродов было больше, он никогда бы не смог с ними справиться в таком состоянии. Злость его и подвела – контроль потерял над обстановкой, бармена за спиной оставил, тот и воспользовался моментом. А разум должен быть холодным, – с этими словами он влил в себя остаток виски, чтобы подогреть свой рассудок.
Абрамс понемногу менял свое отношение к советнику. Теперь тот уже не казался ржавым сухарем и бездушным бюрократом. Он много говорил и говорил так складно, что располагал к себе своей прямотой и откровенностью в тех темах, которые находил нужным обсуждать. Если же разговор начинал переходить в плоскость, не представляющую в этот момент интереса для советника, Дуглас легко переводил диалог на более насущные или менее коварные темы. Разумеется, на лейтенанта, кроме дара убеждения советника, подействовали еще и виски, но в данном случае можно сказать, что эти два инструмента работали сообща и дополняли друг друга.