Детектив ехал в исследовательский центр к лучшему судмедэксперту, выдающемуся ученому, а, по совместительству, своему другу, доктору Роджеру Стайну. Доктор Стайн сидел за микроскопом в своей лаборатории и что-то заинтересованно разглядывал.
– Привет, Роджер, – окликнул его детектив.
– Привет, Генри, – ответил доктор. – Давненько не заглядывал!
– Дела, да дела… – оправдался Генри.
– Ну так и думал! Ты и сейчас тут по делу! – засмеялся Роджер.
– А то! Готово уже заключение по моему расследованию?
– Как раз закончил, – ответил Роджер. – Должен признать, интересные ты мне загадки подсовываешь. Не соскучишься.
– И в чем же интерес?
– Ну, смотри сам, – доктор позвал движением руки детектива к столу, на котором под покрывалом лежало чье-то тело. Он скинул покрывало и перед ними предстала молодая обнаженная девушка, обладающая хорошенькой гниющей фигуркой.
– Последняя жертва, – обозначил Роджер. – Тут интересны две детали. Первая – никаких признаков насильственной смерти. То есть, вообще никаких. Более того, даже не насильственной, а вообще любой.
– Это как понимать? – удивился Генри.
– А так и понимать. У нее просто умер мозг. Ни инфаркта, ни инсульта, никаких тромбов и закупорок сосудов. Никаких следов удушения или яда. Ее мозг просто умер и все.
– Разве так бывает?
– Не бывает, а тем не менее, это так.
– А какая же вторая интересная деталь? – осведомился детектив.
– Я ее хорошо знаю, – ответил доктор мрачно. – Это моя лаборантка.
Доктор Роджер Стайн не был обычным врачом или судмедэкспертом. Его врачебное прошлое было позади, он был человеком лет пятидесяти, начавшим свою карьеру с медицины и продолжившим ее на научном поприще. Он выступал в роли судмедэксперта для самых важных и интересных дел, либо дел, о которых его просил его старый приятель – детектив Майлс. Они уже не были близкими друзьями, в общепринятом значении слова. В том смысле, что они не сидели ежедневно в баре, не ходили на футбольные матчи и не проводили вместе выходные. Они общались, иногда встречали вместе праздники, с семьями то одного из них, то другого, но на этом их дружба и ограничивалась, как и у большинства взрослых людей, для которых их жизнь и работа так их поглотила, что не осталось более сил, времени и желания на ту непрестанную глубокую связь, что сковывает двух подростков, проводящих все свободное время вместе и делящихся друг с другом всеми, даже самыми постыдными, тайнами и мыслями. На такую связь взрослый человек способен с тем, с кем он делит свою постель, но более уже не с другом. Да и со своей женой далеко не каждый имеет такие близкие отношения, поверив в ту не единственную и не непреложную истину, что все мы приходим в мир одни и уходим из него одни. И только мы есть у себя, а значит не стоит привязываться ни к кому.