Проверил всё летёха. Славно торчат из оконных рам шляпки невъебенных гвоздей. Ну и прекрасно!
Лето на дворе. Проводит летёха занятия в Ленкомнате. Жара и духота ужасная. А тут командир части с проверкой. Вдохнул он нашей атмосферы и приказывает немедленно открыть окна. Лейтенант объясняет, что это невозможно, и вводит полковника в курс дела. Посмотрел полковник на нашего начальника как на умалишенного и приказал гвозди вынуть и впредь окна открывать!
На следующем же разводе мне поступает приказ от нашего лейтенанта:
– Сержант! Берите отвёртку и идите доставать гвозди из рам.
А я что? Было бы приказано! Беру отвёртку, и пошёл. Солнышко светит. Птички со свистом туда-сюда шныряют. И я стою мудак мудаком, отвёрткой гвоздь ковыряю. Понятно, что отвёрткой, при любом раскладе, гвоздя не достать, но приказ есть приказ. А инициатива – штука наказуемая. Через час моего страдания хуйнёй появляется лейтенант. Видя, что дело не двигается с мёртвой точки, берётся за него сам. Кладёт палец на раму, поддевает шляпку гвоздя отвёрткой и, положив отвёртку на палец, создаёт рычаг для вынимания гвоздя. Палец уже синеет, а гвоздь, ясен хрен, не идёт! Только я подумал, что гвоздю-то похуй, а палец сейчас сломается, он остановился. Секунд через пятнадцать выдал-таки мне свою гениальную мысль:
– Сержант, здесь нужен гвоздодёр!
Занавес.
Про водку
Конечно, при любых запретах солдат найдет где выпить. Помню, даже как-то в местном магазине запретили личному составу одеколон продавать. Я к алкоголю не так трогательно отношусь, парфюмерию не пробовал ни разу. Но вот самогон хуёвый как-то пить пришлось. Он был настолько хуёвый, что приходилось делать глоток, зажимая нос.
Самогон обычно покупали у местных, а иногда, крайне редко, удавалось на него заработать.
Лето было очень жарким, и вокруг части начали гореть торфяники. Каждый день на тушение часть выделяла одну машину в помощь гражданским пожарным. Тушить торф – дело хлопотное, опасное и практически бесполезное теми силами, которыми мы обладали.
Стою я в наряде, а машины всё нет. Уже мысли нехорошие в башку лезут: как бы не провалилась машина в очаг, который под незагоревшимся торфом не видно. Что запросто может быть. Берём командирский уазик, мчимся на торфяник. А машины там нет! Всё осмотрели – нету. Везде тлеющий торф дымится, а невдалеке островок не загоревшийся, и на нём четыре берёзки молоденькие с высохшими совсем листьями стоят. И тут снизу одной берёзке в крону искорка прилетает. Полыхнули они одна за другой, как порох! Зрелище! Поворачиваюсь, а уазик наш почти по самые колёсные диски в торф ушёл. Удрали мы оттуда. Приезжаем в часть, а машина уже там. Как же мы разминулись? А просто! Заебало наших доблестных пожарных торф тушить, и отправились они местным жителям огороды поливать за самогон и закусь. Долбоёбы.