– Я разрядил пистоль, когда тварь уже растворилась в воздухе, – вставил Тейвил.
– Нам жаль, Морок, – сказал Барамуд.
Мне показалось, что гном сочувствовал искренне, однако же вождь повел себя очень странно. Слова гнома обозлили его.
– Кому жаль? – орк с вызовом уставился на Барамуда.
– Нам, – нахмурившись, ответил тот, – Крику и мне.
– А вам можно верить? Тебе и твоему эльфу? После того, как его стрела чуть не проткнула меня!
Гном перехватил свой клевец. Он совсем не прочь размозжить орку голову!
– Окститесь! – над поляной прозвучал глас отца Велдона. Я услышал почти позабытые железные нотки. – Безумство Запустения! Вы в плену проклятия здешних лесов!
– Безумство Запустения? – Морок вытер рукавом проступивший на лбу пот. Взор орка переменился, он рассеяно перевел взгляд с Барамуда на мертвого Уртака, затем на нож, появившийся в собственной руке. – Конечно же… Нас коснулось дыхание тьмы.
– Нужно как можно скорее покинуть эту поляну, – инквизитор держал пред собой серебряное Распятие и обходил лагерь, осеняя каждого знамением.
Дойдя до нас, церковник вопросительно посмотрел на орка. Я ожидал, что Манрок снова взорвется, но он лишь сказал своим, чтоб не дергались.
– Надо уходить отсюда, да побыстрей, – повторился священник, когда все, включая эльфа, получили его благословение. – Безумство Запустения лишает разума!
– Да о чем вы толкуете? – Меня охватило нешуточное раздражение. То поубивать друг друга готовы, то ведут себя как покорные агнцы и толкуют о каком-то безумстве.
– Тише, Гард, – предо мной появилась небритая физиономия толстяка. – В Запустении есть места, где опасность подкрадывается незаметно. Мы угодили в одно из таких.
– Какие еще места? Что ты несешь?
– Да уймись же ты, Гард!
Рой схватил меня за грудки и сильно встряхнул. Я едва не разразился бранью в адрес тупого толстяка, но вцепившаяся в меня злость неожиданно исчезла. С недоумением оглядел Роя и негромко произнес:
– Теперь все в порядке.
– Вижу, – облегченно выдохнул Рой.
– Что со мной происходит? Со всеми нами? Откуда эти накаты взаимной ненависти?
– Потом, Николас! Нужно уносить ноги.
– Мне бы тоже хотелось понимать, что происходит, – к нашему разговору присоединился Геринген.
Имперец был вне себя, сжимал и разжимал кулаки. Теперь его черед, полковника охватила злоба. Точно как меня несколько мгновений назад.