Эта картина напомнила ей кое о чем.
– Хотела поблагодарить тебя за рисунок, очень мило с твоей стороны.
Марк с неприятным скребущим звуком передвигал пыльную коробку, не говоря ни слова.
– Я сегодня утром еще раз его рассмотрела, хотела сразу тебе сказать, да все как-то не могла.
Марк чуть заметно пожал плечами, и Аня внезапно почувствовала себя страшно неловко.
– Не стоит благодарности, – довольно резко бросил он.
Она хотела было сказать что-то еще, но ее будто окатили ледяной водой. В конце концов, что такого произошло? Может быть, он ей вручил этот рисунок, потому что надеялся на какой-то содержательный критический отзыв, а не на сентиментальное замечание о том, что она, видите ли, любовалась этим рисунком утром?
Аня глубоко вдохнула и постаралась взять себя в руки. Если хорошо поразмыслить, кто она ему? Да никто. Кто он ей? Тоже никто.
Тут громко затрезвонил ее телефон, и Аня недрогнувшей рукой сбросила вызов. Затем еще и еще.
Она отвернулась и с преувеличенным интересом стала перебирать бумаги в одной из картонных коробок, раскладывая их в аккуратные стопки и убирая в отдельную кучу просроченную документацию и прочие ненужные бумажки.
Все это время Марк что-то мычал себе под нос и неуклюже копался в сваленных в углу стопках. Один из листов вырвался на свободу и, прорезав кожу на указательном пальце, упал на пол. Марк тихо чертыхнулся, поднял бумагу, скомкал ее и мельком взглянул на Аню, которая листала нечто вроде старой конторской книги в засаленной обложке из дешевого кожзаменителя.
Свет изменился, и неяркий пучок солнечных лучей, проникавших сквозь грязное окно, падал на Аню. Нетерпеливым жестом она откидывала подсвеченные солнцем волосы, и они вновь и вновь струились по плечам, словно река из расплавленного золота. Свет был именно таким, каким должен был быть солнечный свет, и Аня в тот момент сидела как раз в нужном месте. Стараясь не издавать лишних звуков, Марк потянулся за сумкой.
Он успел набросать лишь легкие контуры, когда Аня подняла голову.
– Мы с тобой так до ночи тут копаться будем!
– А?
От неожиданности он вздрогнул, карандаш выпал из рук, отскочил от пола и улетел прямиком за сундук, одиноко притулившийся в углу. Вздохнув, Марк отложил бумагу и с пыхтением принялся шарить по полу руками, стараясь выудить карандаш из заточения.