– Ты металась, я испугался, что духи…
Его прервали крики снаружи:
– К костру! Скорее! Идите к костру! Матхоска пришел!
– Отец? – Латука приподнялась на локтях.
– Пойдем. Нужно идти, – глухо отозвался отец и, сгорбившись, вышел из типи.
Из соседних жилищ выходили растерянные соседи. Дети терли глаза, женщины кутались в тонкие шкуры, спасаясь от прохлады ночи, мужчины, что остались на страже племени, хмурились и переглядывались.
Гремя выбеленными клыками на кривом посохе и покачивая перьями в седых волосах, к костру медленно шел Матхоска – шаман племени Мури. Казалось, даже ночь затаила дыхание, пока он добрел до высокого костра, чтобы в свете его пламени шамана увидели все.
Он достал из мешка на поясе горстку трав, размял пальцами и кинул в костер. Пламя вздыбилось, рассыпая искры, и вдруг опустилось до самых углей, чуть не погаснув.
– Волк больше не может защищать нас на этих землях, – пророкотал Матхоска, – и я пришел объявить, что на четвертую ночь я выберу новый тотем, который будет охранять здесь наше племя.
Толпа, словно натянутая тетива, вздрогнула, заколебалась, загудела.
Матхоска обернулся на костер, который снова поднялся до неба, и вновь повернулся к племени.
– Сейчас я объявлю избранных. – провозгласил он и медленно пошел вдоль толпы, прикрыв глаза и что-то бормоча.
Женщины заводили детей за свои спины, мужчины выходили вперед. Они знали, что это не поможет, но пытались сделать что-нибудь, чтобы защитить свои семьи.
Шаман замер у первого семейства. Открыл широко глаза, остановив взгляд на молодом индейце, недавно вступившем в четырнадцатый год жизни. Шаман выудил что-то из-за пояса и вложил это в руку юнца. Побледневший индеец медленно раскрыл ладонь с фигуркой медведя. Вокруг него сгрудилась семья, опуская головы и вытирая слезы.
Шаман протягивал тотем новому избранному – молодому воину, которому мог выпасть шанс стать защитником племени иного рода, обратившись в величественного орла.
Третьей избранной стала молодая девушка, получив тотем черепахи и сочувственные взгляды подруг под всхлипывания матери.
Четвертую фигурку, держа в руках, шаман поднес к семье Латуки. Скользнув по напряженным лицам и на мгновенье задержав взгляд на Маурке, Матхоска вручил деревянный тотем побледневшей в предрассветном свете Латуке.
Матхоска вернулся к костру: