Я хочу увидеть всё, что ты мне покажешь. Я звучу, наверно, самую малость жутко.
Ядовитый плющ я —
или была однажды:
если хочешь, стану
чёртовой
незабудкой.
О ВЕЗЕНИИ
Я знаю, тебе когда-нибудь повезёт: безумцам, как ты, и небо идёт навстречу. Вас любит шальное утро и томный вечер, вас греет в апреле солнце и держит лёд. Такие, как ты, меняют судьбу светил, коснувшись их на излёте ребром ладони – мир, может быть, даже ещё ничего не понял, но весь расцветает, стоит тебе пройти. Летят тебе вслед улыбки и похвала, добро и любовь – и нет ничего другого, ведь ты лучше всех живых и всего живого (а я и не знаю, чего я вообще ждала).
А я и не знаю, чего я ещё всё жду, случайно с тобой столкнувшись тоскливым взглядом: я тоже вся расцветаю, когда ты рядом, но ты далеко. Ты в первом сидишь ряду, пока я стою в проходе. И в этом – всё. Тянуться к тебе мне не запретить, но всё же исход здесь известен заранее, непреложен: тебе несомненно когда-нибудь повезёт. Тебя, несомненно, когда-нибудь унесёт приятным осенним ветром в ночные дали, и мне, обречённой вечно сидеть в подвале, останутся только слёзы, бинты и йод.
Останется проклинать и благодарить, сушиться цветком в красивой, но битой вазе, на помощь к себе призывать всемогущий разум (раз сердце в бездонной тьме потеряло нить). Такие, как ты, уходят. Всегда. Всегда. Всё время и отовсюду. Их дом – дорога. Я думала поначалу, что мне немного, серьёзно немного нужно, да вот беда – чуть-чуть обманулась. Нужно, пожалуй, всё. И больше, возможно, если совсем уж честно. Ты мрак осветил моей бесконечной бездны и мой небосклон кометою пересёк.
Такие не остаются. Они везде. Везде и нигде. Ты, может быть, сам не понял: столкнул всю меня с орбиты – ребром ладони и где-то исчез (и я не узнаю, где). Я знаю, тебе когда-нибудь повезёт. И мне повезло: хотя бы что был однажды. С тобой расцветает рядом любой и каждый, и жизнь во мне алым маком теперь цветёт, и я улыбаюсь лампочкой в триста ватт, и чувствую в самом деле себя счастливой. Безумцам, как ты, ласкают корабль приливы – и компас сбоит, но так, что находит клад.
Вас любит шальное утро и бирюза небес вам идёт навстречу без разговоров. А я вспоминаю звёзд на плече узоры, едва на секунду стоит прикрыть глаза. Стихия, лавина, горный поток, обвал – но только такой, что после намного лучше. Ты дальше всех мёртвых, ближе любых живущих. Ты свет мне провёл – в замёрзший сырой подвал. Попал между рёбер острым концом копья и въелся в гортань хрипящим огнём простуды.