Тебе повезёт однажды. Большое чудо:
такие, как ты, уходят всегда и всюду —
чтоб после ещё вернуться
к таким
как я.
ЮЖНОЕ НЕБО
Что ж, южное небо – сплошные звёзды,
И ковш отыскать легко:
Пожалуй, попроще, чем свежий воздух
И жирное молоко.
Пожалуй, попроще, чем шум прибоя
И ветра над морем шум.
А я бы хотела здесь быть с тобою,
Но прячусь и не пишу.
Кому интересны чужие грёзы,
Бессвязная эта речь?
Да, южное небо – сплошные звёзды,
И ковш надо мной как меч.
Да, южное небо – чернильный полог
И кружево облаков.
В начале, конечно же, было слово,
Но мне не хватает слов:
Я рот разеваю немою рыбой,
Русалкой без языка…
Несделанный выбор – он тоже выбор,
И ноша мне нелегка,
Но я пронесу её сколько сдюжу
(и больше, и дальше, да).
Такой тишины – непростой, натужной, —
Не знала я никогда:
Слова растекались по венам алым,
Скрипели во рту песком,
Как камушки раньше их подбирала
На чёртовом дне морском.
Теперь – застываю безмолвной рыбой,
Русалкой без языка.
И ковш надо мною – не крест, но дыба,
И истина коротка:
Да, южное небо – сплошные звёзды,
Мечтаешь, чтоб пронесло,
Но вдруг понимаешь, как всё серьёзно,
Когда
не находишь
слов.
О ГЛАВНОМ
Смотри, я хотела врасти в тебя. И пыталась. Но нам не всегда даётся, о чём мы просим. И пусть за окном сияет огнями осень, я буду всё время помнить свой первый август, когда я была живою. Такой живою, что спазмами страха горько живот сводило. Я звёзды твои в прибое морском топила (как будто бы им могли навредить прибои!).
Я звёзды твои скрывала по чемоданам и их отправляла дальше, чем я летала. В конечном итоге, любых расстояний мало, пока речь идёт о главном. И я – о главном, пока говорю о скрипе качелей детских, пока говорю о пледе и винных пробках. Я звёзды твои сложила в свои коробки – и все надписала, и все сохранила вместо
того, чтобы их развеять холодным пеплом. Я знаю, так было б лучше, но к чёрту «лучше». В конечном итоге, то, что мы не получим, останется между рёбер осколком светлым. Я буду носить тебя на себе фантомным узором из поцелуев поверх ключицы, на улицах тех же глядя в другие лица… А небо – ты помнишь? – было таким огромным.
Закат простирался с запада до востока, луна улыбалась через заслоны веток, но звёзды твои сияли всё тем же светом: лопатка и шея, у самого уха, сбоку. Я б каждую непременно поцеловала и каждую бы друг с другом соединила, но к ним прикоснуться мне не хватает силы – до звёзд не достать со дна моего подвала.